Избранные произведения. Том II

92. Китай обладает обширной территорией и многочисленной армией, но его армия недостаточно технически оснащена и обучена. У противника же недостает живой силы, но он обладает перевесом над нами в оснащенности и в боевой подготовке армии. В этих условиях несомненно следует принять в качестве главной формы боевых действий маневренные наступательные действия; другие формы нужно использовать как вспомогательные, с тем чтобы война в целом была маневренной. Надо бороться против установки на бегство, приверженцы которой признают только отступление и не признают наступления, и в то же время против безрассудной удали, признающей только наступление и не признающей отступления.

93. Одной из особенностей маневренной войны является ее подвижность, которая не только допускает, но и требует от полевых войск больших переходов как при продвижении вперед, так и при отходе. Однако это не имеет ничего общего с бегством в стиле Хань Фу-цзюя[70]. Основным требованием войны является уничтожение сил противника, а другим — сохранение своих сил. Сохранение своих сил преследует цель уничтожения сил противника, а уничтожение сил противника представляет собой самый эффективный способ сохранения своих сил. Поэтому маневренная война вовсе не может служить предлогом к бегству для людей, подобных Хань Фу-цзюю, она отнюдь не сводится к одному лишь маневру — отходу в тыл без всякого продвижения вперед, ибо подобное «маневрирование» идет вразрез с основным — наступательным — характером маневренной войны. При таком «маневрировании» можно «проманеврировать» всю китайскую землю, сколь она ни обширна.

94. Однако существует и другая крайность, которую надо осудить, это — безрассудная удаль, признающая только наступление и не признающая отступления. Мы стоим за такую маневренную войну, содержанием которой является ведение в оперативном и тактическом масштабе быстрозавершающихся наступательных действий на внешних линиях; такая война включает в себя и позиционную войну в качестве вспомогательного средства, и подвижную оборону, и отход. Без всего этого невозможно вести маневренную войну в полном смысле слова. Безрассудную удаль можно назвать военной близорукостью; источником ее чаще всего бывает боязнь лишиться территории. Такие «удальцы» не понимают, что одной из особенностей маневренной войны является ее подвижность, которая не только допускает, но и требует от полевых войск больших переходов при продвижении вперед и при отходе. Когда мы преследуем активные цели, желая поставить противника в невыгодные для него и выгодные для нас условия, часто требуется, чтобы противник находился в движении и чтобы у нас имелся целый ряд преимуществ, например: благоприятный характер местности; такое расположение противника, которое позволяет нанести ему удар; благожелательно настроенное население, исключающее возможность просачивания сведений в лагерь противника; усталость противника, внезапность нашего удара и т. д. Для этого требуется, чтобы противник продвигался вперед, пусть даже за счет временной утраты нами части территории; об этом нечего жалеть, так как временная и частичная потеря территории является платой за сохранение и освобождение всей нашей земли навсегда. Когда мы ставим себе пассивные цели — во всех тех случаях, когда мы оказываемся в неблагоприятном положении, которое весьма серьезно угрожает сохранению наших сил, — тоже следует отходить без колебаний, чтобы сохранить силы и, выбрав удобный момент, снова нанести врагу удар. Эту истину никак не могут понять «безрассудные удальцы»; оказавшись в явно невыгодном положении, они продолжают драться за каждый город, за каждый клочок территории, а в результате не только теряют и города и территорию, но не могут сохранить и свои собственные силы. Мы всегда стояли за «заманивание противника вглубь» именно потому, что в ходе стратегической обороны это является самой эффективной военной линией слабой армии против сильной.