Избранные произведения. Том II

Розовая пакость пробила мой щиток. В паре дюймов от лицевой части шлема очутилась широкая серая пила с тремя рядами загнутых в разные стороны зубцов. Больше всего это походило на инструмент для валки леса. Сама птица устроилась наверху, на стволах моей пушки, и приготовилась уже нанести второй удар, мне по черепу, но тут ее кто-то разнес на куски. Серая пила повисла прямо перед моей физиономией, и минут пять я сражался с ней, пытаясь освободить обзор, пока она не рассыпалась сама, в мелкое пыльное крошево.

Рассыпалась, словно кто-то отключил связи, удерживающие атомы этого буйного создания. В щитке зияла дыра, неистово моргали аварийные датчики потери герметичности.

— Волкарь, они боятся! Они убегают, струсили!

— Ты видел их? У этих вместо клювов два острия, как у комара, только два!

— Откуда эта нечисть, командир?! В лежбище Псов такого не встречалось…

— Волкарь, у меня снаряды на исходе!

И вдруг стало тихо.

На шоссе тлели кучки чего-то зеленого, нам на головы бесконечным медленным снегопадом опускались перья. Ребята палили вверх. Последняя стая, сильно поредевшая, удалялась в сторону центра города, туда, где сливался воедино целый клубок кишок-улиц. Этот раунд мы, кажется, выиграли.

— Командир, там что-то другое, не птица!

— Там, Волкарь, правее! Хобот подстрелил его!

Я приблизил изображение. Правее, за обочиной, среди искалеченных осколками шпилей и спиральных раковин, действительно что-то темнело. Что-то длинное, бесформенное, почти черное на буро-красном фоне городского тела. Темная масса, убийственно похожая на… оторванную медвежью лапу, проваливалась в щель между разбитыми шпилями.

— Волкарь, там было что-то… вроде горбуна.

— Ага, похоже на волосатого горбуна! — возбужденно прохрипел Бауэр. — Мы с Хоботом мочили птичек и не сразу его засекли! Волкарь, он здоровенный, как носорог!

В эфир прорвались одновременно крики Свиной Ноги и бортмеханика третьей декурии.

— Волкарь, это новый глюк! — заорал мне в ухо бортмеханик. — Дьявол, они раскачивают бот! Они подкрались снизу!

— Кто подкрался?!

— Есть! — завопил где-то далеко Свиная Нога. — Ах ты, гад! Волкарь, они рвут обшивку!

— Кто рвет?! Опять комары?

Вместо ответа Цинка послышалось мерзкое хихиканье, и тут же, словно царапанье десятков когтистых лапок. Потом задышали, коротко и влажно, как уставшая собака.

— Господин декурион, вы когда-нибудь слышали о таком?.. — Мокрик и Хобот задрали головы. Город нависал над нами стеной. Казалось, что мы находимся примерно в центре алюминиевой тарелки, которую вдруг сильно загнули с одной стороны.

Я представил себе, что случится, если вся столица, массой в несколько миллиардов фунтов, сколлапсирует в черную дыру. Очевидно, наша атака привела к неожиданным флуктуациям. Нельзя было стрелять по самым большим тыквам, внутри которых напряжения достигали максимума. В центре таких тыкв и в спокойные недели иногда пропадало оборудование, и даже трижды гибли люди.

Гравитационный коллапс. Есть человек, и вдруг — резкая потеря веса, а для окружающих он удаляется и уменьшается с бешеной скоростью. Шагнул не туда, куда следует, не поверил показаниям приборов и пропал вместе с ящиком оборудования, со скафандром и даже вместе с носильщиком-гибридом, которых так боялись туземцы.

Такие случаи фиксировались и в других городах.

— Парни, не дрейфить, не смотреть туда. Это тоже глюк, скоро исчезнет. Все ко мне, «низкая черепаха»! Сомкнуть сектора обороны!

Я подумал, что Карман прав и нам, при любом раскладе, необходима передышка. Даже если на комбинате сильный пожар, мы проберемся по тоннелю в жилую зону, отыщем защищенное место, где сможем спокойно перевязать раненых.

Стоило мне так подумать, как в наушниках задребезжал старческий гнусавый тенорок.

«Не сбежишь от добрых лапок…

Не уйдешь от Бир-ра… хе-хе…»

Я представил себе бесконечные переходы фабричных корпусов. Чтобы найти засевшего в радиоузле певца, придется вылезать из седел и идти пешком.

Идти внутрь мне совершенно не хотелось.

Глава 37

Знающий людей — разумен, а знающий самого себя — прозорлив.

Лао Цзы

Кадет

— Как твое имя, кадет?

— Тебя не касается.

— А меня зовут Бродяга Марш.

— Ну и что с того?

— Теперь я понимаю, отчего у тебя постоянно разбито лицо. Ты всем так сразу хамишь?

— Нет, не всем. Только наглым старшекурсникам.

— Между прочим, я старше тебя всего на год. Я слышал, тебя зовут Волкарь?

— Я сам себя так назвал.

— Отличное имя. Кажется, это что-то из славийских сказок?

— Да, что-то в этом роде, но я сам не помню.

— Можно спросить у декуриона, он разрешит поглядеть в библиотеке.

— А зачем? Я не хочу ничего вспоминать.

— А знаешь, ведь мы почти земляки. Ты слышал, кто такой был Бродяга Марш? Этот парень был благородным разбойником и жил в Любавии триста лет назад. Ты хоть знаешь, где Любавия?

— Мне наплевать. Слушай, Бродяга, или как тебя там, скажи уж честно — ты просто хочешь выведать, почему я так хорошо бросаю ножи?