Избранные произведения в 2-х томах. Том 2

— Еще как! Стало гораздо лучше, просто сравнить невозможно.

— А не посоветует ли фрекен, куда мне обратиться теперь?

— В Эвребё. К Фалькенбергам.

— К кому?

— К Фалькенбергам. Пойдете все прямо, а там спра ва увидите столб… Они будут рады.

Фалькенберг уселся на крыльце и стал выспраши вать у нее всю подноготную о Фалькенбергах из Эвребё. Неужто он нашел здесь родственников, попал, можно сказать, к своим! Большое спасибо, фрекен. Ведь это неоценимая услуга.

Потом мы снова отправились в путь, и я тащил мешки.

В лесу мы сели под деревом и принялись толковать между собой. Есть ли смысл настройщику Фалькенбергу прийти к капитану из Эвребё и назваться его родственником? Я опасался и заразил своими опасениями Фалькенберга. Но, с другой стороны, жаль было упус кать такой счастливый случай.

— А нет ли у тебя каких бумаг, где стояло бы твое имя? Какого-нибудь свидетельства?

— Есть, да оно ни к черту не годится, там только и сказано, что я хороший работник.

Мы подумали, нельзя ли подделать некоторые места в свидетельстве; но тогда уж лучше все переписать на ново. Мол, предъявитель сего — настройщик, которому нет равных, и имя можно поставить другое, не Ларс, а, скажем, Леопольд. Кто нам мешает!

— А берешься ты написать такое свидетельство? — спросил он.

— Да, берусь.

Но тут моя разнесчастная фантазия разыгралась и все испортила. Какой там настройщик, я решил про извести его в механики, в гении, он способен во рочать большими делами и имеет собственную фаб рику.

— Но фабриканту ведь свидетельство ни к чему, — прервал меня Фалькенберг и не захотел больше слу шать мои выдумки. Так мы ни до чего и не догово рились.

Мы понуро побрели дальше и дошли до столба.

— Ну как, пойдешь ты туда? — спросил я.

— Сам иди, — ответил Фалькенберг со злостью. — Вот возьми свою рвань.

Мы ушли уже далеко от столба, как вдруг Фалькен берг замедлил шаг и пробормотал.

— А все ж обидно уходить ни с чем. Жаль упускать случай.

— По-моему, тебе надо бы зайти их проведать. В конце концов может статься, что ты и впрямь с ними в родстве.

— Жаль, что я не справился, нет ли у него племян ника в Америке.

— А ты разве умеешь говорить по-английски?

— Помалкивай, — сказал Фалькенберг. — Заткни глотку. Сколько можно болтать!

Он накричал на меня, потому что был зол и разволновался. Вдруг он остановился и сказал решительно:

— Ладно, я пойду к нему. Давай-ка сюда трубку. Не бойся, раскуривать ее я не буду.

Мы поднялись на холм. Фалькенберг сразу напустил на себя важность, время от времени указывал трубкой то туда, то сюда и рассуждал о местоположении усадь бы. Мне было досадно, что он идет как барин, а я тащу мешки, и я сказал:

— Так ты настройщик или еще кто?

— Я, кажется, доказал, что умею настраивать фортепьяно, — процедил он сквозь зубы. — Стало быть, тут и говорить не о чем.

— Ну, а если хозяйка сама что-нибудь в этом смыс лит? Возьмет и испробует инструмент?

Фалькенберг промолчал, видно было, что его одолевают раздумья. Он ссутулился и понурил голову.

— Нет, пожалуй, не стоит рисковать. Вот возьми свою трубку, — сказал он. — Спросим просто, нет ли ка кой работы.

XV

По счастью, в нас случилась нужда сразу же, как мы подошли к усадьбе; тамошние работники ставили высо кую мачту для флага, но не могли с этим справиться, тут-то мы подоспели на помощь и легко поставили мачту. Изо всех окон на нас смотрели женские лица.

— Что, капитан дома?

— Нет.

— А его супруга?

Капитанша вышла к нам. Белокурая, высокая, она встретила нас ласково и с милой улыбкой ответила на наш поклон.

— Не найдется ли у вас какой работы?

— Право, не знаю. Боюсь, что нет. Да и муж сейчас в отсутствии.

Я подумал, что ей совестно нам отказывать, и хотел уйти, чтобы избавить ее от неловкости. Но Фалькенберг, видно, произвел на нее впечатление, он был одет так прилично, и мешок за ним носил я, поэтому она спросила, поглядывая на него с любопытством:

— А какая работа вас интересует?.

— Всякая работа по хозяйству, — ответил Фалькен берг. — Изгородь поставить, канаву выкопать, поправить стену, если обвалилась…

— Но ведь время позднее, к зиме идет, — сказал один из работников у мачты.

— Да, в самом деле, — подтвердила хозяйка. — Кста ти, уже полдень, не зайдете ли в дом закусить? Чем бог послал…

— Спасибо и на этом! — сказал Фалькенберг.

Мне стало досадно, что он ответил так грубо и осра мил нас обоих. Надо было вмешаться.

— М ille graces, madame, vous etes trop aimabl е*, - сказал я на языке благородных людей и снял шапку.

*Тысяча благодарностей, мадам, вы очень любезны (франц.).

Она повернулась ко мне и посмотрела на меня дол гим взглядом. Забавно было видеть ее удивление.

Нас отвели на кухню и хорошо накормили. Хозяйка ушла и комнаты. А когда мы поели и уже собирались уходить, она вышла снова; Фалькенберг успел опра виться от смущения и, воспользовавшись ее добротой, предложил настроить пианино.

— Так вы и это умеете? — спросила она, поражен ная.

— Да, умею. Я работал по этой части неподалеку, у ваших соседей.

— У меня есть рояль. Но хотелось бы…

— Не извольте сомневаться.

— А имеется у вас какая-нибудь…