Избранные произведения в одном томе

Герр Юлиус Бадратт был тощим, сухоньким человечком, напоминавшим богомола, одетого в черный сюртук. Его словно нарисовала неумелая детская рука, таким он был схематично-угловатым. Ручки-спички, ножки-спички и недорисованная голова на тщедушном тельце. Он неподвижно сидел напротив Элизабет за огромным столом в конференц-зале «Роффа и сыновей». Слева и справа от него сидели еще пятеро банкиров. Все они были одеты в черные сюртуки с манишками, белые рубашки и черные галстуки. Они, казалось Элизабет, не столько оделись в парадные костюмы, сколько натянули на себя рабочие спецовки. В душе Элизабет при виде их холодных, безразличных лиц шевельнулось недоброе предчувствие. Незадолго до открытия совещания Кэйт внесла в зал поднос с кофе и только что выпеченными, восхитительно пахнущими пирожными. Все мужчины как один отказались от угощения. Так же ранее они отклонили приглашение Элизабет отобедать с ней. Она решила, что это плохой знак. Весь вид их говорил, что они пришли получить причитающиеся им деньги.

Элизабет начала:

— Прежде всего благодарю вас, что вы любезно согласились сегодня прийти сюда.

В ответ они пробормотали что-то учтиво-невразумительно-вежливое.

Она набрала в грудь побольше воздуха.

— Я пригласила вас, чтобы попросить о продлении сроков уплаты тех сумм, которые «Рофф и сыновья» вам задолжали.

Юлиус Бадратт мелко-мелко затряс головой.

— Простите меня, мисс Рофф. Мы уже имели честь уведомить…

— Я не закончила, — перебила его Элизабет и, окинув их всех взглядом, продолжила: — На вашем месте я бы отказала.

Они быстро взглянули на нее, затем в недоумении друг на друга.

— Если раньше вас одолевали сомнения по поводу возможности получить долги с «Роффа и сыновей», когда президентом был мой отец — а он, как известно, был блестящим бизнесменом, — то имеет ли смысл продлевать сроки теперь, когда у руля концерна встала женщина, которая ничего не смыслит в деле?

— Вы сами ответили на свой вопрос, — сухо сказал Бадратт. — У нас нет никакого желания…

— Я не закончила, — снова сказала Элизабет.

Теперь они настороженно наблюдали за ней. Она посмотрела на каждого из них в отдельности, удостоверившись в полном их внимании. Это были швейцарские банкиры, которыми восторгались и к которым с уважением относились их коллеги во всех частях финансового мира. Чуть наклонясь вперед, они выжидательно смотрели на нее, и в их глазах светилось любопытство.

— Вы уже длительное время сотрудничаете с «Роффом и сыновьями», — продолжала Элизабет. — Уверена, что большинство из вас хорошо знали моего отца, и если это так, то, несомненно, он пользовался у вас уважением и доверием.

Некоторые из банкиров утвердительно кивнули.

— Уверена, господа, — невозмутимо продолжала Элизабет, — что многие из вас чуть не поперхнулись своим утренним кофе, когда узнали, что его место заняла я.

Один из банкиров улыбнулся, затем расхохотался.

— Вы абсолютно правы, мисс Рофф, — сказал он. — Может, это и невежливо с моей стороны, но думаю, что выражу общее мнение, когда вашими же словами скажу — мы действительно чуть не поперхнулись своим утренним кофе.

Элизабет простодушно улыбнулась.

— Я вас не виню. Уверена, что со мной приключилось бы то же самое.

Один из банкиров сказал:

— Одного не могу понять, мисс Рофф. Если все мы заранее знаем об исходе этого совещания, — он выразительно развел руками, — то почему мы все еще здесь сидим?

— Потому, — ответила Элизабет, — что вы самые известные и крупные банкиры в мире. Не думаю, что вы достигли таких высот, глядя на все исключительно сквозь призму долларов и центов. Если это так, то вместо вас мог бы вести дело любой из ваших бухгалтеров. Полагаю, что в банковском деле не только это определяет успех.

— Все это верно, мисс Рофф, — сказал один из банкиров, — но мы коммерсанты и…

— А «Рофф и сыновья» тоже коммерческое предприятие. К тому же огромное. Честно говоря, я и сама не предполагала, насколько огромное, пока не села в это кресло. Даже трудно себе представить, сколько людей в мире обязаны ему собственной жизнью. А какой вклад внесли мы в медицину! А жизни скольких людей и поныне зависят от концерна? Если…

— Все это, несомненно, достойно одобрения, — перебил ее Юлиус Бадратт, — но, сдается мне, мы отклоняемся от темы. Вас, должно быть, уже поставили в известность, что одним из способов быстро обрести необходимые суммы на погашение долгов является свободная продажа акций концерна.

«Это его первая ошибка, — подумала Элизабет. — Вас, должно быть, уже поставили в известность».

Ведь «в известность ее поставили» на закрытом совещании Совета директоров, где вся информация рассматривалась как строго конфиденциальная. Кто-то из присутствующих там намеренно ее разгласил. Тот, кому это было позарез необходимо. Надо выяснить, кто был этот «кто-то», но не сейчас, чуть позже.

— Я хотела бы вас спросить, — продолжила Элизабет. — Разве вам не все равно, откуда появятся деньги, если ваши займы будут погашены?