Избранные произведения в одном томе

Юлиус Бадратт испытующе поглядел на нее, что-то прикидывая в уме, пытаясь обнаружить ловушку в ее словах. Наконец он сказал:

— Естественно, все равно. Главное, что мы получим обратно свои деньги.

Элизабет, подавшись вперед, с воодушевлением сказала:

— Таким образом, не важно, получите ли вы деньги от свободной продажи акций или из наших собственных финансовых источников. Всем вам известно, что «Рофф и сыновья» не банкрот. Не станет он им ни сегодня, ни завтра, ни в обозримом будущем. И потому единственное, чего я прошу, — это немного времени.

Юлиус Бадратт сухо причмокнул губами и сказал:

— Поверьте мне, мисс Рофф, мы вам очень сочувствуем. Мы понимаем, какую тяжелую утрату вы понесли и как вам сейчас тяжело, но мы не можем…

— Три месяца, — сказала Элизабет. — Всего девяносто дней. Естественно, с повышением процентов за отсрочку.

За столом воцарилось молчание. Но оно было не в ее пользу. Лица их стали холодными и враждебными. Она решилась двинуть в атаку основной резерв.

— Я… я не знаю, могу ли… имею ли я моральное право сказать то, что собираюсь, — проговорила она, понизив голос почти до шепота, — но надеюсь, что это останется строго между нами.

Она обвела взглядом присутствующих и увидела, что вновь завладела их вниманием.

— «Рофф и сыновья» на пороге открытия, которое революционизирует всю фармацевтику.

Она выдержала паузу.

— Концерн готов выпустить на рынок лекарство, равного которому по важности и коммерческим возможностям, как показывают наши расчеты, нет в современном мире.

Она почувствовала, как атмосфера в конференц-зале резко переменилась.

Юлиус Бадратт первым клюнул на приманку.

— Что же… это… м-м-м… за…

Элизабет отрицательно качнула головой.

— Простите меня, герр Бадратт. Возможно, я и так уже сказала много лишнего. Могу только добавить, что это в корне изменит все производство. Возникнет необходимость значительного увеличения наших мощностей, в два, а то и в три раза. Естественно, нам понадобятся новые крупные займы.

Банкиры многозначительно переглянулись. Герр Бадратт прервал наступившее молчание:

— Продлевая вам срок погашения долгов на девяносто дней, мы, естественно, надеемся и в будущем остаться основными банкирами «Роффа и сыновей» во всех его начинаниях.

— Естественно.

Снова многозначительные переглядывания. Их молчание было для Элизабет громче звука самых громких африканских барабанов.

— А вы уверены, — сказал герр Бадратт, — другими словами, гарантируете ли вы, что по истечении девяноста дней все ваши долги будут полностью погашены?

— Да.

Герр Бадратт выжидательно замолчал, глядя в пространство. Потом посмотрел на Элизабет, перевел взгляд поочередно на каждого из своих коллег и, получив их молчаливое согласие, наконец сказал:

— Со своей стороны я бы не возражал против такой отсрочки. Не думаю, что она — разумеется, с дополнительным процентом — может нам сильно повредить.

Один из банкиров утвердительно кивнул.

— Если вы не возражаете, герр Бадратт, мы бы также…

И невозможное стало возможным. Элизабет откинулась в кресле, с трудом сдерживая нахлынувшее на нее чувство безмерного облегчения. Она сумела-таки вырвать эти девяносто дней.

И каждую минуту каждого дня она должна использовать с максимальной для концерна отдачей.

Глава 25

Ей казалось, что она обитает в эпицентре урагана.

На ее стол стекалась информация из многих сотен подразделений штаб-квартиры концерна, с заводов в Заире, лабораторий в Гренландии, офисов в Австрии и Таиланде, со всех четырех сторон света. Отчеты о новых типах продукции, финансовые отчеты, статистические данные, рекламные проспекты, экспериментальные программы.

Надо было принимать решения о строительстве новых заводов, о продаже устаревшего оборудования, о покупке фирм, о назначении на должности и снятии с должностей различных руководителей подразделений. Во всех этих сферах бизнеса Элизабет оказывали помощь профессионалы высокого класса, но окончательное решение того или иного вопроса всецело зависело от нее. Как когда-то оно зависело от Сэма. Теперь она с благодарностью вспоминала те три года, что проработала вместе с отцом. Выяснилось, что она знает о концерне гораздо больше, чем думала, и в то же время гораздо меньше. Поражал размах дела. Когда-то Элизабет представляла себе концерн в виде королевства, но он оказался целой серией королевств, управляемых вице-королями, а кабинет президента она сравнивала теперь с тронным залом. Каждый из ее родственников управлял своим собственным королевством, но, помимо этого, под их контролем находились и заморские территории, и значительную часть времени они проводили в беспрестанных разъездах.