Избранные произведения в одном томе

— Слава богу, он уходит, — сказала Беатрис. — Почему-то он всегда раздражал меня.

— Вы показывали это очень явно. Удивляюсь, как он вообще не приказал стрелять.

— Но, дорогой мой, он на самом деле несносен. Этот всегда гладко выбритый подбородок, это ежедневное переодевание к ужину — абсолютная неспособность приспосабливаться к обстановке.

— Риггс вполне нормален, — спокойно ответил Керанс. — Он жил так, как привык. — Теперь, когда Риггс уходил, Керанс понял, как много держалось на жизнерадостности и выдержке полковника. Без него моральное состояние отряда быстро упало бы. Это напомнило Керансу, что теперь ему самому придется заботиться о расположении духа своего маленького трио. Очевидно, лидером придется быть ему: Бодкин слишком стар, Беатрис занята собой.

Керанс взглянул на часы с термометром, прикрепленные к запястью. Уже три тридцать, но температура все еще около ста десяти градусов, солнце, как кулак, бьет по коже. Они присоединились к Бодкину и вместе с ним пошли в гостиную.

Резюмируя итоги совещания, прерванного прилетом вертолета, Керанс сказал:

— В резервуаре на крыше у вас около тысячи галлонов, Беа, этого достаточно на три месяца, или, скажем, на два, так как мы ожидаем, что температура повысится, и я рекомендую вам закрыть остальные комнаты и жить здесь. Она находится с северной стороны дворика, а надстройка на крыше защитит вас от ливней, которые начнутся вскоре. Десять к одному, что они сломают ставни и воздушные завесы в спальне. Как насчет еды, Алан? Насколько хватит запасов в холодильнике?

Бодкин повернул лицо к нему с видом отвращения.

— Если не считать деликатесов, типа змеиных языков, там находится главным образом первоклассное пиво. Если вы действительно захотите напиться этими запасами, их хватит на шесть месяцев. Но я предпочитаю игуан.

— Несомненно, игуаны предпочтут вас. Ну что ж, дела не так плохи. Алан сможет жить на станции, пока уровень воды не поднимется, я по-прежнему буду в отеле «Риц». Что еще?

Беатрис встала и направилась к бару.

— Да, дорогой. Кончайте. Вы начали говорить, как Риггс. Военные манеры вам не идут.

Керанс шутливо отдал ей честь и отправился в противоположный конец комнаты, к пейзажу Эрнста, а Бодкин в это время глядел через окно на джунгли. Все более и более эти два пейзажа становились неотличимы друг от друга, а в мозгу у каждого был и третий — из ночного кошмара. Они никогда не обсуждали свои сны — этот призрачный общий мир, в котором они двигались, как привидения с картин Дельво.

Беатрис уселась на диван спиной к нему, и Керанс вдруг отчетливо осознал, что нынешнее единство их маленькой группы продержится недолго. Беатрис была права: военные манеры ему не шли, он был слишком пассивной и погруженной в себя личностью. Более важно, однако, что они вступали в новую жизнь, где прежние привязанности и обязательства не имели никакого смысла. Узы между ними будут слабеть, и первое свидетельство этого — решение жить порознь. Хотя Керанс нуждался в Беатрис, тем не менее ее личность мешала ему ощущать свою полную свободу. Каждый из них пойдет отныне по джунглям времени своим путем. Хотя они и будут видеться время от времени в лагунах или на испытательной станции, подлинные встречи возможны теперь лишь во сне.

Глава 7

Карнавал аллигаторов

Разорванная страшным шумом, разлетелась тишина раннего утра, и тяжелый рев послышался за окнами отеля. С усилием Керанс извлек свое вялое тело из постели, спотыкаясь о груду книг, разбросанных по полу. Он успел отбросить проволочную дверь балкона, чтобы увидеть большой белый гидроплан, с большой скоростью скользивший посередине лагуны. Две его плоскости, рассекая воду, оставляли длинные полосы пены. Когда тяжелая волна ударила в стену отеля, сбрасывая колонии водяных пауков и обеспокоив летучих мышей, гнездящихся в гниющих обломках, Керанс успел заметить в кабине гидроплана высокого широкоплечего человека, одетого в белый шлем и короткую куртку. Человек наклонился над приборным щитом.

Он вел гидроплан с небрежным щегольством, включив две мощные турбины в тот момент, когда самолет, казалось, ударит в берег. Самолет отвернул в брызгах, пене и радуге. Человек продолжал вести его с небрежным видом, ноги его были гибкими и расслабленными, он напоминал возницу, управляющего движением горячей тройки.

Прячась за зарослями тростника, которые покрывали весь балкон — многочисленные попытки уничтожить эти заросли ни к чему не привели, — Керанс, незамеченный, наблюдал за пришельцем. Когда самолет делал очередной поворот, Керанс заметил щегольской профиль, яркие глаза и зубы этого человека и выражение веселого победителя на его лице.

Серебряные круги патронташа блестели на его поясе, и когда он достиг дальнего конца лагуны, послышалась серия взрывов. Сигнальные ракеты, как маленькие парашюты, выстроились в ряд в воздухе.