Избранные рассказы. Хронологически

Однажды утром Слава залёг в ванну и пустил горячую воду. Зачем он заперся там на шпингалет, ведь в квартире, кроме него, никого не было. А спроси его. Пьяный, наверно, был. Когда нижние этажи стало заливать, соседи вызвали слесаря, и тот перекрыл и горячий, и холодный стояки, поскольку наша квартира на звонки и стуки не отвечала. Глеб в тот вечер где-то загулял, утром торопился на работу, ванна была занята – да не очень-то и надо. Вечером поздно вернулся – ванна опять занята, но как-то подозрительно... Вот с этим подозрением он и позвонил мне около полуночи:

- Татьян... Похоже, Славка умер в ванной...

Было слышно, как ему хотелось обмануться.

Я немедленно выехала.

Выруливая со двора, столкнулась со своей старшеклассницей, и она без колебаний увязалась за мной:

- Хочу посмотреть, как люди ведут себя в экстремальной ситуации.

В квартире стояла трупная вонь: Слава, царство ему небесное, слишком долго пролежал в горячей воде.

Глеб дрожал. Его не вдохновляла экстремальность ситуации.

Я принялась звонить в милицию, меня отфутболили на опорный пункт, но дежурного не оказалось на месте. Глаша извлекла первый урок: самое трудное в экстремальной ситуации – не иметь возможности действовать.

Я набирала номер опорного пункта каждые десять минут, а Глаша взяла на себя релаксацию Глеба: болтала с ним, чтобы унять его дрожь.

Когда безмятежный дежурный наконец ответил, в зубах его ещё стряли волокна говядины и капуста из борща.

- Ну так чего ж не ломаете дверь, - спросил он, цыкая зубом.

- Потом доказывай, что мы ни при чём...

- Ладно, щас приду, - сыто согласился он.

Ему было не к спеху: чем медленнее он будет двигаться, тем меньше трупов придётся на его дежурство.

Дверь в ванную корчевали топором. Всё в этих панельных хрущёвках держится на соплях, один только наш шпингалет встал вмёртвую.

Из вскрытого тесного пространства вырвалась оглушительная вонь, участковый отпрянул. Я малодушно отвернулась, не взглянув внутрь. Мы все заперлись в комнате для короткого совещания и передышки. Открыли окно на мороз.

- Сукровица до краёв, - обрисовал картину участковый. – Пробка ванны без цепочки. Чтобы её вынуть, придётся лезть туда по локоть, даже выше.

Я обречённо принялась засучивать рукав.

- Мама!- гневно остановила меня Глаша.

- Да уж, действительно, - спохватился участковый.

Русского мужика трудно сдвинуть с места, но если он вышел из оцепенения и начал действовать, себя уже не помнит – ему что подвиг совершить, что борща похлебать, в азарте всё едино. Я благодарно взглянула на него, и он это заметил. С той минуты мы были с ним одна команда, в которой «сам погибай, а товарища выручай».

Глеб нашёл большой полиэтиленовый пакет, мы обмотали участковому руку, он набрал в грудь воздуха и ринулся за дверь, как пожарный в огонь. Мы же отсиживались, как штабные в землянке, пока солдат в атаку ходил.

Герой вернулся на подъёме, воодушевлённый собственным поступком. Долго отдышивался, принимая скрытые рукоплескания – в основном мои. Глаша-то видела его насквозь.

Как полагалось, позвонил в скорую, вызвал врача.

Глаша принюхивалась к своей дублёнке: шерсть и овчина впитывают все запахи.

- Глеб, кури, пожалуйста, без передышки! Всё лучше, чем эта аура.

- Вывесим на ночь на балконе, выветрится, - с сомнением сказала я.

Пока ждали скорую, участковый звонил своим зазнобам.

– Светулик! Я весь в трупном яде! Не знаю, доживу ли до нашей встречи.

- Юля! Я весь в трупном яде! При исполнении!..

Потом была ещё Оля. Собственное мужество распирало его и требовало немедленного сброса – в восхищённое, податливое, женское. Нас он уже не стеснялся по-свойски: сроднился за время беды.

Приехал врач. Ночной спаситель. В ванную заглядывать не стал. Заключение написал по запаху.

Глаша смотрела на него с мучительной любовью, аж слёзы выступили – за то, что не похож на участкового ни в чём, за то, что умён, лаконичен и твёрд, как бывает только врач скорой помощи. Как её отец в городе Пскове.

Потом участковый вызвал труповозку. Скоро не обещали. Он посмотрел на часы:

- Всё, полвторого ночи. Смена закончилась, а домой уже не уедешь. Придётся в дежурке ночевать.

Нет, он не упрекал, не жаловался. Напрасно Глаша смотрела на него свысока. Конечно, ему далеко было до врача, на сдержанном благородстве которого так отдохнул её взгляд; конечно, выпирали из милиционера и лень, и хвастовство, и блудливость, но я-то уже сходила с ним в разведку – и он меня не подвёл. Глаше ещё придётся учиться это ценить.

- Когда всё кончится, я позвоню вам в дежурку и отвезу домой, - пообещала я.

- Это в Митино-то? – не поверил он.

- Да хоть и в Митино.

Любительница экстремальных ситуаций между тем уже не держалась на ногах, и я упросила Глеба остаться на часок наедине со Славой в его новом агрегатном состоянии и отвезла Глашу домой. Когда вернулась, труповозка всё ещё не приехала.