Избранные сочинения в шести томах. Том 2-й

ком он привязан к дочери, это она его держит. А я как вижу, что другу моему пришла пора отправляться в даль¬ нее плавание, всегда желаю ему скорого и благополучного отплытия. — Уж не хотите ли вы уморить сержанта раньше вре¬ мени? — с упреком возразил ему Следопыт. — Жизнь до¬ рога и людям преклонных лет. Чем меньше она иной раз стоит, тем больше ее ценят. У Кэпа и в помине не было таких жестоких намерений насчет своего шурина, хоть он и чувствовал себя не на месте в роли сиделки, оправляющей больному постель, и от души желал старому другу скорейшего избавления от душевных и телесных мук. Обиженный столь превратным истолкованием своих слов и желая оправдаться, он заявил с раздражением: — В вашем возрасте, Следопыт, и при вашем благора¬ зумии негоже нападать на человека за то, что он в тяже¬ лую минуту не сумел как следует выразить свои мысли. Сержант Дунхем — мой шурин и близкий друг, насколько солдат может быть близок моряку, и я почитаю его и ценю. Я не сомневаюсь, что он прожил достойную жизнь, и не вижу большого греха в том, чтобы пожелать хороше¬ му человеку благополучно ошвартоваться у небесного причала. Все мы смертны, в том числе и лучшие из нас, и это нам урок, чтобы мы не возгордились нашей силой и красотой... Но где же квартирмейстер, Следопыт? Йадо бы ему проститься с сержантом, пусть и ненадолго, — ведь всем нам предстоит этот путь. — На сей раз, мастер Кэп, вы дело говорите, вы не¬ нароком попали в самую точку. Правильные мысли, как известно, часто приходят в голову людям, которые сами того не подозревают. Вам надо бы, однако, развить свою мысль, сказав, что не только лучшие, но и худшие из нас смертны. Квартирмейстеру не придется прощаться с сер¬ жантом, он его опередил на тропе смерти нежданно-не¬ гаданно для себя и для других. — Что-то вы сегодня неясно выражаетесь, Следопыт. Всем нам в такую минуту подобают серьезные мысли, но зачем говорить притчами? — Может, слова мои и темны, зато мысль ясна. Коро¬ че говоря, мастер Кэп, если сержант Дунхем с оглядкой и не спеша готовится в свой долгий путь, как человек сте¬ пенный и серьезный, то квартирмейстер опередил его 423

головоломным прыжком. И, хотя это вопрос, в котором я не смею иметь свое суждение, однако позволительно думать, что пути у них разные и никогда больше они не пересе¬ кутся. — Объяснитесь, дружище, *— сказал моряк, оторопело озираясь в поисках Мюра^ чье долгое отсутствие начало его удивлять. — Я нигде не вижу квартирмейстера, но по¬ лагаю, что он в достаточной мере мужчина, чтобы не убе¬ жать теперь, когда одержана победа. Другое дело, кабы предстояла драка. — Все, что от него осталось, — здесь, перед вами, под этой шинелью, — ответил проводник и вкратце поведал Кэпу, какая смерть постигла лейтенанта. — Тускарора по¬ разил его с проворством гремучей змеи, но только без пре¬ дупреждения. Я видел немало дерзких нападений и ярост¬ ных вспышек у дикарей, но никогда не видел, чтобы душа так неожиданно покинула тело и притом в минуту, столь неблагоприятную для умирающего. Дыхание Мюра пре¬ секлось вместе с ложью, которую произносили его уста, и дух отлетел в то мгновение, когда коварство его достигло предела. Кэп слушал Следопыта с разинутым ртом и раза два откашлялся, словно проверяя собственное дыхание. — Не нравится мне ваша беспокойная, неустроенная жизнь между пресной водой и дикарями, — сказал он на¬ конец.—И чем скорей я с ней разделаюсь, тем больше буду себя уважать. Теперь, когда все стало на свое место, я должен отметить, что этот ваш Мюр так проворно бросил¬ ся в свое убежище в скалах, чуть в воздухе запахло поро¬ хом, что я просто диву дался, откуда у офицера такая прыть. Но я слишком торопился поспеть за ним и забыл это занести в судовой журнал. Ах, грех какой! Так вы говорите, он изменник и готов был продать свое отечество треклятым французам? — Он мог что угодно продать: отчизну, душу, тело, Мэйбл и все наши скальпы тому, кто больше предложит. Fla сей раз услуги его оплачивали соотечественники капи¬ тана Каменное Сердце. — Что ж, на них похоже. Они всегда покупают то, че¬ го не могут взять силой, а в крайнем случае удирают во все лопатки. Мосье Санглие с иронической галантностью приподнял шляпу, благодаря за комплимент с учтивым презрением, 424