Избранные сочинения в шести томах. Том 2-й

так, жалкий ублюдок, и это знает всякий, кто имел дело с мингами. Меня мало интересуют талеры и португальские золотые — эта более ходкая монета в наших местах, — и я с вами согласен, что, если у кого ларец набит червонцами, значит, он там же схоронил свое сердце. Последний раз, как в стране у нас был мир, я столько за два лета наготовил пушнины, что и сам было возмечтал о собственности. Един¬ ственное, что меня треЬожит, когда я думаю о женитьбе на Мэйбл, — это как бы мне не слишком привязаться к вещам из желания устроить ее получше. — Вы рассуждаете как философ, мастер Следопыт, и, насколько я понимаю, как истинный христианин. Я бы руки не подал человеку, который стал бы в этом сомневаться. Для меня белый человек не может не быть христианином, как и краснокожий не может не ве¬ рить в блаженные поселения. И, в сущности, допуская известную разницу в верованиях и в учении о том, чем дух займется после смерти, я считаю, что каждый добрый де¬ лавар — добрый христианин, хотя бы его и не крестили, а каждый добрый христианин — добрый делавар в рассуж¬ дении человеческой природы. Мы со Змеем частенько об этом толкуем, у него большой интерес к этим вещам. — Черта с два у него интерес! — возмутился Кэп. — Кто это пустит его в церковь со всеми его скальпами за поясом? — Не судите поспешно, друг Кэп, а глядите в корень! Все это лишь пустая оболочка, дань среде и воспитанию, а также естественным склонностям человека. Оглянитесь на род людской и постарайтесь понять, почему вы видите здесь красного, а там черного воина, а в других местах — белые армии? Все это, да и многое другое, что я мог бы вам указать, создано для особой, неизвестной нам цели. Нам не пристало отрицать факты и закрывать глаза на истину. Нет, нет, у каждого цвета кожи свои склонности, свои законы и верования, но нельзя осуждать того, кто этого еще как следует не разумеет. — Вы, верно, много читали, друг Следопыт, у вас на все такие твердые взгляды, — ответил Кэп, немало удив¬ ленный столь простым символом веры своего спутника. Теперь и мне все ясно как на ладони, хоть сам бы я до этого вовек не додумался. К какому же исповеданию вы принадлежите, мои друг? — Что вы сказали? 427

— Ну, какой держитесь секты? Или какой установ¬ ленной церкви? — А вот взгляните вокруг и сами посудите. Я и сей¬ час в церкви: ем в церкви, пью в церкви, сплю в церкви. Земля и есть церковь божия, и я, смею надеяться, повсе¬ дневно и повсечасно служу моему творцу не переставая. Нет, нет, я не отрекаюсь от своей крови и цвета кожи, я как родился христианином, так христианином и умру. Мог равские братья 1 немало меня искушали; побывал я в ру¬ ках и у королевского пастора, хотя эта публика себя утру¬ ждать не любит; говорил со мной и католический ^миссио¬ нер из самого Рима, когда я провожал его по лесу, но у меня про всех был один ответ: я уже христианин и не хочу быть ни моравским братом, ни членом англиканской церкви, ни папистом. Нет, нет, я не отрекаюсь ни от крови своей, ни от происхождения. — По-моему, ваше слово, мастер Следопыт, могло бы облегчить сержанту его путь через рифы и мели смерти. С ним никого сейчас нет, кроме бедняжки Мэйбл, а ведь она, не говоря уж что дочь ему, всего-навсего девушка, да и по годам дитя. — Мэйбл слаба телом, друг Кэп, однако в этих вопро¬ сах, пожалуй, сильнее нас, мужчин. Но сержант Дунхем— мой друг, к то-му же он ваш шурин, й теперь, когда мы выиграли битву и отстояли наши права, нам следует обоим быть при его кончине. Я проводил на своем веку не одно¬ го умирающего, — продолжал Следопыт; по своему обык¬ новению, он то и дело останавливался и, ухватив собесед¬ ника за пуговицу, пускался в пространные воспоминания из своего прошлого, — я проводил на своем веку не одно¬ го умирающего, видел его последнее содрогание, слышал его последний вздох; после горячки и сутолоки битвы по¬ лезно задуматься о судьбе тех, кому не повезло в сраже¬ нии, понаблюдать, как по-разному ведет себя человеческая природа в столь важную минуту. Иные уходят из жизни в слепоте косного невежества, словно господь не дал им разума и сознания, тогда как другие, покидая нас, радуются, словно сбросили с плеч тяжелое бремя. Мне кажется, мой друг, что в эти минуты наш ум работает 1 Моравские братья — христианская секта, основанная в Чехии в XV веке. В XVIII веке члены этой секты вели миссио¬ нерскую работу среди индейцев Северной Америки. 428