Избранные труды

Хотелось в этой связи обратить внимание на предложение профессора В. И. Ткаченко, считающего, что причинение вреда лицу, обязанному и могущему действовать (как в ситуации с пресловутым стрелочником), но бездействующему, должно получить регламентацию в законе как самостоятельное обстоятельство, исключающее преступность деяния (принуждение к выполнению правовой обязанности)[1225].

Однако, поскольку законодатель пока еще не признал принуждение к действию для выполнения правовой обязанности самостоятельным обстоятельством, исключающим преступность деяния, в подобных ситуациях, на наш взгляд, есть все основания говорить о том, что вред бездействующему причиняется в состоянии необходимой обороны, но не крайней необходимости, как в свое время полагали М. Д. Шаргородский и И. С. Тишкевич[1226]. При крайней необходимости вред причиняется не источнику опасности, а третьим (посторонним) лицам.

Следует согласиться с мнением С. Ф. Милюкова, согласно которому даже законодательная реализация рассмотренного выше предложения В. И. Ткаченко полностью не снимет проблему необходимой обороны против преступного бездействия[1227]. Дело в том, что для объективной стороны целого ряда преступлений характерно чередование активного и пассивного поведения преступников, да и само бездействие в юридическом смысле слова в отдельных случаях может проявляться и через активное поведение субъекта.

Таким образом, защита от преступного бездействия путем акта необходимой обороны вполне возможна.

Статья 37 УК РФ представляет собой универсальную основу для обороны от любых преступных посягательств. Допустима поэтому защита и против превышения пределов самой необходимой обороны, как и против любого другого криминального деяния, способного немедленно и неотвратимо причинить вред общественным отношениям[1228]. В законе на этот счет не содержится никаких ограничений. Еще А. Ф. Кони писал о том, что «нет необходимой обороны против необходимой обороны, но есть и должна быть необходимая оборона против превышения необходимой обороны… Виновность одного не оправдывает несправедливости другого. Против этой несправедливости возникает самостоятельное право необходимой обороны»[1229].

Допустима защита и против мнимой обороны. Н. Н. Турецкий приводит в этом отношении характерный пример. Пьяный юноша пристает к незнакомой женщине, уговаривая ее вступить с ним в половую связь. На ее крики о помощи внезапно появляется разъяренный муж и пытается ударить юношу ножом, несмотря на то, что последний никаких действий, свидетельствующих о намерении совершить изнасилование, не предпринимал (хотя до появления мужа вступить с женщиной насильственным путем в половую связь ему никто не мешал). В такой ситуации у сексуально озабоченного молодого человека появилось право на оборону даже путем причинения физического вреда посягающему на безопасность его жизни субъекту[1230].

Анализ правоприменительной практики показывает, что обороняющимся обычно приходится защищаться от умышленных преступлений. Однако необходимая оборона допускается и от неосторожных преступлений.

Против этого выступает профессор В. И. Ткаченко. Он считает, что преступление как основание необходимой обороны может быть только умышленным и что «неосторожное деяние можно надежно остановить словом»[1231]. В данном случае мы имеем дело с весьма умозрительной концепцией, с мифом о «респектабельном» правонарушителе[1232]. Попробуйте «остановить словом» находящегося в состоянии пьяного куража водителя автомашины, идущего на обгон с грубым нарушением правил дорожного движения! Не каждому это удастся! А ведь преступные последствия, предусмотренные ст. 264 УК РФ, наступают в таких случаях именно по неосторожности.

Прав профессор С. Ф. Милюков, считающий возможной правомерную оборону как против невиновного причинения вреда (когда поведение субъекта носит объективно общественно опасный характер), так и тем более – против неосторожных преступлений, особенно в сфере эксплуатации и хранения источников повышенной опасности[1233]. Как пишет В. В. Меркурьев, «для общества, по большому счету, одинаково полезна деятельность граждан, направленная на отражение как умышленных, так и неосторожных преступных посягательств»[1234]. К тому же обороняющийся может и неверно оценивать субъективную сторону посягательства.

Признавая основанием необходимой обороны общественно опасное посягательство, закон не конкретизирует степень социальной опасности последнего и не дает ему правовой оценки.