Избранные труды (сборник)

Приготовительные действия могут завершиться трояко: либо субъект переходит к исполнению преступления, тогда приготовительные действия поглощаются следующей стадией преступления и вопрос об ответственности за приготовление не встает; либо субъект добровольно отказывается от преступления, и тогда приготовительные действия теряют характер общественно опасной наказуемой деятельности; либо, наконец, в действия субъекта вмешиваются какие-то обстоятельства, которые делают невозможным дальнейшее развитие преступной деятельности. Только в этом последнем случае имеется уголовно наказуемое деяние – приготовление к преступлению, ответственность за которое предусмотрена ст. 19 УК РСФСР и соответствующими статьями УК других союзных республик.

Суд и органы следствия, привлекая лицо к ответственности за приготовление к преступлению, всегда имеют дело именно с этим последним уголовно наказуемым деянием. Причем здесь, помимо самих приготовительных действий, всегда имеет место еще и пресечение преступной деятельности на стадии и приготовления по не зависящим от лица обстоятельствам.

Практическое значение этого признака приготовления, а именно – незавершение преступления по не зависящим от лица обстоятельствам, как уже указывалось, весьма велико. К сожалению, в работах советских криминалистов мы почти не находим указания на него. Так, не говорится об этом признаке приготовления к преступлению ни в учебном пособии по Общей части уголовного права, 1952 г. издания[399], ни в учебнике уголовного права для юридических школ, авторами которого являются В. Д. Меньшагин и З. А. Вышинская[400], и т. д. В работе проф. А. А. Пионтковского «Вопросы общей части уголовного права в практике судебно-прокурорских органов», правда, указывается, что приготовление имеет место лишь там, где доказано, что лицу не удалось реализовать свой умысел. Однако это положение можно признать правильным лишь в том случае, если добавить, что виновному не удалось реализовать свой умысел по не зависящим от него обстоятельствам.

И. С. Тишкевич в статье «Понятие приготовления в советском уголовном праве» определяет приготовление только как стадию совершения преступления, а не как уголовно-правовое деяние. Он пишет: «Под приготовлением, нам кажется, следует понимать умышленные общественно опасные действия, которые являются началом осуществления преступления и выражаются в приобретении и приспособлении орудий и средств преступления, в подыскании соучастников и вообще в создании условий для выполнения оконченного преступления»[401]. Аналогичное понятие приготовления к преступлению дает Н. В. Лясс в автореферате «Стадии совершения преступной деятельности по советскому уголовному праву»[402]. Таким образом, и эти авторы не указывают на то, что обязательным признаком приготовления к преступлению является незавершение преступления по независящим от лица обстоятельствам.

В отношении покушения названный признак отдельные криминалисты признают[403]. Между тем общепринято считать, что приготовление отличается от покушения только близостью к преступному результату. Кроме того, поскольку приготовление дальше отстоит от преступного результата, чем покушение, для него особенно важно установление указанного признака. Без его установления нет достаточных оснований для признания совершенных лицом приготовительных действий общественно опасными.

Одной из серьезных ошибок противников действующей конструкции ответственности за приготовление является то, что неопределенность приготовлений к преступлениям они объясняют всегда существующей у субъекта возможностью сослаться на добровольный отказ[404]. Они не учитывают, что уголовно наказуемого деяния – приготовления к преступлению – нет, если не доказано, что субъект, окончив приготовление, не приступил к исполнению преступления лишь по не зависящим от него обстоятельствам.

И. С. Тишкевич не соглашается с приведенным положением. Он пишет, что «при таком понимании неоконченного преступления пришлось бы отказаться от привлечения к ответственности за всякое приготовление и неоконченное покушение ввиду невозможности опровергнуть заявление виновного о том, что он, возможно, впо следствии отказался бы от дальнейшего совершения преступления»[405].