Избранные труды (сборник)

Заглаживание вреда учитывается судом как смягчающее ответственность обстоятельство лишь при условии его добровольности. По делу Авдонина и других Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР указала: «Факт возврата похищенного мог служить смягчающим обстоятельством в том случае, если бы похищенное было возвращено непосредственно похитителями до возбуждения о них уголовного дела. Поскольку же похищаемое было обнаружено помимо преступников и вопреки их желанию, это обстоятельство не изменяет характера общественной опасности совершенного ими преступления и поэтому в данном случае не могло бы служить основанием ни для изменения квалификации преступления, ни для изменения наказания. Это обстоятельство может служить поводом для освобождения осужденных от возмещения материальной ответственности по гражданскому иску»[626].

Добровольный отказ от преступления на стадии окончания действия исполнения нельзя смешивать с добровольным отказом от повторения посягательства при наличии к тому возможности. При добровольном отказе от повторения посягательства, например, когда лицо после первого неудачного выстрела не производит второго, хотя могло произвести и его, уже первое действие субъекта пред ставляет собой покушение на преступление и потому добровольный отказ здесь полностью исключается. Отказ от повторения посягательства учитывается судом лишь как смягчающее ответственность обстоятельство.

Но возвратимся к тем случаям, когда имеется добровольный отказ от совершения начатого преступления. Добровольный отказ является основанием для освобождения лица от ответственности. Лицо здесь подлежит уголовной ответственности только за фактически совершенные им до добровольного отказа действия, при условии, что эти действия содержат самостоятельный состав преступления. Так, лицо, добровольно отказавшееся от хищения, отвечает за умышленное уничтожение чужого имущества, если оно имело место; субъект, добровольно отказавшийся от убийства, отвечает за фактически причиненный вред здоровью и т. д.

По делу Фоминой и Пономаревой Военно-железнодорожная коллегия Верховного Суда СССР в определении от 21 марта 1944 г. указала: «Подготовительные к преступлению действия при наличии последующего добровольного отказа от его совершения не влекут уголовной ответственности как за приготовление к данному преступлению и являются вообще уголовно наказуемыми только в том случае, если сами по себе эти действия содержат самостоятельный состав преступления»[627].

Однако в ст. 19 УК РСФСР указание на приведенные правила, к сожалению, отсутствует[628]. Это приводит иногда на практике к неправильному толкованию закона.

Так, М., Г. и другие были осуждены за приготовление к разбою. Осужденные, как было установлено судом, разработали подробный план разбойного нападения на квартиру гр-ки Р., приобрели для устрашения Р. непригодный к стрельбе пистолет системы «Смит-Вессон» и веревки для связывания жертв. Трижды поздно вечером они дежурили у дома Р. с тем, чтобы напасть на Р., когда она выйдет закрывать наружные ставни, связать ее и похитить находящиеся в доме ценности. Преступный замысел не был осуществлен вследст вие задержания одного из членов шайки, что повело к изобличению остальных преступников.

При рассмотрении дела в суде виновные утверждали, что они добровольно отказались от разбоя. Однако Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда совершенно правильно не усмотрела в действиях подсудимых добровольного отказа и осудила их за приготовление к разбойному нападению по ст. 19 УК и ч. 2 ст. 2 Указа от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан». Вместе с тем нужно отметить, что свое правильное решение коллегия неправильно мотивировала. Коллегия указала: «Доводы о том, что они (то есть подсудимые. – Н. К.) добровольно отказались от совершения ограбления квартиры Р., объективно по делу ничем не подтверждены и независимо от этого они по смыслу закона должны нести ответственность за совершенное»[629].

Говоря о том, что подсудимые «должны нести ответственность за совершенное», коллегия имела в виду именно приготовление к разбою. Таким образом, она неправильно истолковала ч. 2 ст. 19 УК РСФСР о добровольном отказе, где действительно, неточно указывается, что лицо отвечает за действия, которые фактически были совершены покушавшимся или приготовлявшимся.

В будущих основах уголовного законодательства СССР эта неточность должна быть устранена.

* * *