Избранные труды (сборник)

Что касается первой группы причин преступности, то она требует серьезной оговорки. В ее толковании Стансю следует концепции большинства буржуазных криминологов, нашедшей отражение в решениях III (1965 г.) и IV (1970 г.) международных конгрессов по предупреждению правонарушений. Сам по себе научно-технический прогресс, именно как прогресс, не может порождать регрессивного следствия, каким является преступность. Лучшим доказательством тому служат социалистические страны, где научно-техническая революция способствует искоренению преступности.

Исключительно в капиталистическом обществе, которое развивается по законам антагонистических противоречий, оказываются возможными такие нонсенсы: прогресс порождает регресс. Ни Стансю, ни другие буржуазные криминологи не доводят научного анализа и этой причины преступности до противоречий именно классово-эксплуататорских формаций до признания имманентности преступности капиталистическому обществу.

В заключение выражаем признательность профессору В. И. Куфаеву – участнику обследования преступности в Москве в 1923 году, автору статьи о рецидивистах в сборнике «Преступный мир Москвы», за переданные в наше распоряжение анкеты, использовавшиеся в 1923 году, и рецензирование настоящей работы. Мы благодарны профессорам В. Н. Кудрявцеву, В. Д. Меньшагину и С. С. Остроумову за полезные рекомендации в их рецензиях на наш сборник, а также работникам УМВД ИТУ СССР за содействие в проведении интервью и опросов в исправительно-трудовых колониях.

Современная буржуазная криминология [1198]

Глава II Учение о преступности

Преступностью называется исторически изменчивое и преходящее, социальное и уголовно-правовое явление классового общества, слагающееся из всей совокупности совершенных преступлений в соответствующем государстве за тот или иной период.

Такое понятие преступности нельзя обнаружить ни в одном из учебников или монографий буржуазных криминологов. Понятие преступности ими формулируется внеисторически и внеклассово. Большинством, и в этом случае наблюдается единство позиций социологов и биосоциологов, вовсе опускается правовой признак преступности, а вместе с ним содержание преступности как совокупности преступлений.

По существу из всех признаков преступности, а именно: 1) исторической изменчивости и преходящего характера, 2) классовости, 3) социальности, 4) уголовно-правового характера, 5) совокупности преступлений, ведущая группа буржуазных криминологов признает только историческую изменчивость и социальный характер преступности. Биосоциологи при этом «уточняют»: преступность имеет смешанный, биосоциальный характер.

Понятие преступности в буржуазной криминологии является ареной острых споров между сторонниками и противниками неправового (антилегалистского) подхода к преступности. Нет единства по вопросу о том, является ли преступность совокупностью запрещенных уголовным законом преступлений или она представляет собой «отклоняющееся поведение», лишь частично совпадающее с преступлениями. Спорен даже вопрос о полезности преступности для социального развития: нормальное либо анормальное оно явление.

Весьма наглядное представление о состоянии и мировоззренческих основах концепции преступности дают монографии профессора Нью-Йоркского университета Ричарда Квинни «Социальная реальность преступности»[1199] и «Проблема преступности»[1200]. В объемистых книгах рассматривается широкий круг вопросов о понятии преступления, о понятии преступности, ее характере в человеческом обществе вообще и в американском особенно.

Ставя вопрос о понятии преступности, автор, как и авторы других ранее названных учебников, не может на него ответить без предварительного рассмотрения дефиниции преступления. Рассмотрение же таковой уводит Р. Квинни в обсуждение многочисленных проблем уголовного права и права вообще. Такой «путь познания» преступности типичен для теории буржуазной криминологии. Он производит впечатление попытки решения сложной арифметической задачи без знания таблицы умножения.

Рассмотрев множество точек зрения на право и правонарушения от Дюркгейма и Паунда до современных социологов (Сатерленда, Малиновского, Селлина), автор приходит к следующим релятивистским[1201] выводам: никогда не будет найден ответ на то, что такое право вообще и уголовное право в частности. Все толкования права ограничиваются целью, для которой они предприняты. Понятия уголовного права и его основного института – преступления неопределенны и относительны. Единственно, что можно сказать о преступлении, – это то, что оно несет вред государству[1202]. Преступление – понятие оценочное и иным быть не может, ибо, как пишет автор, «наши наблюдения базируются на наших собственных мысленных конструкциях, а не на сущности вне наших опытов»[1203].