Избранный

То, что я услышал от него, ввело меня в смятение. По его словам, нам предлагают путевку в курортно-санаторную зону на неком острове, на целый год, и это нам ничего не будет стоить. Заметив тень сомнения на моем лице, он стал горячо уверять, что мы как семья, перенесшая домашнее насилие, попадаем под помощь некого фонда, цель которого помочь женщинам и их детям пройти, прежде всего, психологическую реабилитацию. Чем больше он рассказывал, тем больше рос мой скептицизм. О чем не преминул ему сообщить об этом.

– Последнее слово не за Вами, так что ждите моего визита еще раз. Уверяю, эта программа направлена на то, чтобы улучшить статистику домашнего насилия. Знаете, сколько женщин подвергаются жестокому обращению со стороны своих мужчин? А погибают? А государство заинтересованно в том, чтобы ничто не портило жизнь прекрасной половине человечества. И столь прекрасный, скажем так, отпуск лишь часть того, чтобы женщинам была дана возможность оправиться.

«Угу» – не удостоил его желаемым им диалогом.

Проводив его, я сел обдумывать его предложение. Я, хоть и зеленый юнец, но понимаю, что ничего так просто не дается, но с другой стороны… О, черт! Я позволил ему меня почти убедить. Приняв для себя более мудрое решение, что для начала надо принять душ и поесть, а там тщательно взвешу все доводы за и против .

Но душ принять не получилось, так как снова не было горячей воды, пришлось кое-как умыться при помощи нагретой в чайнике воды, что явно не могло не сказаться на моем настроении. Повеселел я, когда от души умял единственное, на что были возможны мои кулинарные таланты – омлет с тостами, щедро намазанными сливочным маслом. Убийственная пища для организма, но моему желудку было все равно.

Горячий чай было решено добивать в комнате, где я любил устраиваться на продавленном диване, пялясь в телевизор, на этот раз без звука, потому что предложение, сделанное незнакомцем меня волновало куда больше, чем очередное глупое ток-шоу, на котором все друг друга перекрикивают, как бабки на лавочке.

Едва дождался вечера, когда домой пришла мать. Помимо разговора ее ждал хоть и скромно, но все же накрытый ужин из бутербродов, замазанные уже паштетом и горячий кофе.

– Это так не похоже на тебя, с чего бы ты стал готовить?

– Скажешь такое – «готовить». Надо подкрепиться, потому что нас ожидает серьезный разговор, и поэтому мною было принято решение сэкономить, а то и прибавить тебе сил. И да, впредь постараюсь снимать с тебя обязанность заниматься готовкой.

– Похоже, мой мальчик начинает взрослеть, – со слезами радости она кинулась меня обнимать. – хотя на подобном питании быстро заработаешь проблемы с желудком, так что, не могу позволять тебе часто заменять меня на кухонном поприще.

За столом я ей изложил суть дела. Сказать, что она была удивлена – значит сказать ничего.

– Нет, как-то все это слишком невероятно. Хоть я и стараюсь верить в добро, но нам лучше отказаться, бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

Пожав плечами, я не стал ей перечить. Но в глубине души мне очень хотелось согласиться на предложенную авантюру, так как сидя взаперти практически всю свою жизнь, захотелось вырваться из столь унылой рутины.

Чтобы не подавать расстроенного вида, я отвернулся к умывальнику, притворяясь, что поглощен мытьем посуды. Ей и в голову не приходило, что это могло меня основательно заинтересовать.

Представительный гость вновь пришел к нам через три дня, как раз на выходные. Поскольку мать его не видела прежде, то открыла безо всяких замедлении. Услышав о его цели визита, она резко переменилась в лице и стала отпираться от него, выпроваживая прочь. В общем, разговора  у них не получилось, так как она напрочь отказывалась его слушать. Едва его выгнав, она коршуном влетела ко мне в комнату:

– Его больше не пускать в квартиру, ты меня понял?!

– Но, мам…

– Ты чего-то не понял?!

Покачав головой, я ошарашенно глядел на нее. С чего бы такая негативная реакция, как будто ей предложили станцевать обнаженной на центральной площади? Она отметив про себя, что ее приказ понят, взяла свою сумку и куда-то ушла.

Ее не было до самого вечера. Когда она вернулась, я не мог поверить своим глазам: она была под градусом. Раньше она себе такого не позволяла, хотя жизнь располагала к этому, а тут… Я развернулся и пошел прямиком к себе в комнату. Я слышал, как ее тошнило… Но я ей не помогал, потому что ее выходка сильно задели мои чувства. Она полжизни конственно страдала от зеленого змия, и теперь… Это как предательство.

Утром я решил с ней не разговаривать, да и она не особо то собиралась, видимо ей было действительно паршиво. Но я был безучастен к ее страданиям. Поев на скорую руку, я оделся и пошел гулять по городу.

Вскоре мой телефон стал «разрываться» от ее звонков, но едва сдерживая свои порывы, не отвечал, а после десятого звонка я вообще отключил мобильный.

Вечером меня встретила заплаканная мать с испуганным и в то же время недоумевающим лицом. Раздевшись, я было хотел пройти мимо ее, но схватила меня за локоть. Встав, я уставился в одну точку на полу в ожидании ее речи.