Избраное

Лунный свет лежит на одеяле…

– Спишь, Галина? – Он слегка привстал. –

Знаешь, мне сегодня приказали

Возвращаться к нашим, на Урал.

Только не волнуйся. Я ведь скоро!

Ровно через месяц и назад.

Еду по запросу Христофора.

Что же, он начальство, я солдат.

«Так и есть!» Она тоскливо сжалась.

«Вот он, вздох, и вот он, грустный взгляд!

Значит, ничего не показалось…

Но ведь он не сам, ему велят!»

Прошептала: – Ну, а как же я-то?

Ведь теперь уж скоро я должна…

Знаешь, мне немножко страшновато:

Вдруг случится что, а я одна…

– Как одна? Да тут кругом друзья!

Вспомни хоть про Варю Рыбакову.

– Не сердись, Андрей, я просто к слову.

Раз нельзя, ну значит, и нельзя.

И, обняв порывисто его,

Прошептала ласково и тихо:

– Ничего, конечно, ничего…

Просто я ужасная трусиха.

Он погладил худенькую шею

И сказал с улыбкою: – Не трусь!

Я же через месяц возвращусь

И ко всем событиям успею.

С первым снегом, утренней порошею

Прикачу я. Все сомненья прочь!

Спи, Галинка, спи, моя хорошая…

Спи спокойно… За окном уж ночь…

Тьма вокруг все гуще, все плотнее.

Бьют часы – рассвет еще далек.

Скверно нынче на душе Андрея,

Он лежит и смотрит в потолок.

Что ж он, сердцем, что ли, измельчился?

Почему он Гале не сказал,

Что «Колумб» ни строчки не писал

И что ехать сам он напросился?

Испугался честных глаз Галины?

Да, пожалуй. Видно, в чем-то слаб.

Но зачем же ехать? Где причины?

Сам себе-то объяснил хотя б?

Объяснять? Но тут бессильны речи!

Погоди, когда ж все началось?

В день приезда. Да, тогда при встрече

Словно б что-то в нем оборвалось.

Галка та и больше уж не та!

Что ж, выходит, и любовь пропала?

Что ж, выходит, только красота

В ней всегда Андрея привлекала?

Нет, конечно, глупость, ерунда!

Тут не это, тут совсем иное.

Ну, а что, Андрюша? Что такое?

Разлюбил? «Да нет же, никогда!

Шрам? Неужто этакая малость…

Впрочем, нет, пусть это не пустяк,

Только я не поступил бы так.

Просто мне сейчас мешает жалость.

Я еще привыкнуть не могу.

Ну, да это, право, и понятно.

А отъезд? Но я же не бегу!

Я ведь через месяц и обратно.

Съезжу, поработаю, встряхнусь.

Дело там горячее, живое.

Шум таежный вмиг развеет грусть.

И домой! И снова я с тобою.

Надо спать. Часы пробили три.

Скоро ночь огни свои потушит.

И зажгутся факелы зари.

Надо спать… И вдруг чуть слышно в душу –

Тихий голос… Но зачем? Откуда?

«Да, ты прав, геолог, поезжай.

Ну а коли станет в жизни худо,

Помни: я люблю тебя. Прощай!»

К черту! Хватит! Мне не так уж плохо.

Грусть пройдет, развеется, как дым.

Он затих и с еле слышным вздохом

Прошептал: – Ну ладно, поглядим…

Лунный свет лежит на одеяле,

По ночному столику скользит…

Нет, сегодня он уснет едва ли.

А Галина спит или не спит?

Только нет, видать, и ей не спится.

И хоть мрак еще висит ночной,

Но он ясно чувствует щекой,

Как дрожат Галинины ресницы.