Избраное

По большому ледяному кругу

С каждою секундой все быстрей

Галя с Зиной – школьные подруги –

Мчались мимо лунных фонарей.

Толстенькая Зина отставала

И пищала где-то позади:

– Галка! Галка! Ты же обещала…

Так нечестно… Слышишь, подожди!

Ветер бил в лицо упруго, колко,

Грохотал оркестр издалека.

И большая огненная елка

Отражалась в зеркале катка.

А потом, держа коньки под мышкой,

Шли подруги весело домой.

Вдруг какой-то озорной парнишка

Их нагнав, шутливо крикнул: – Стой!

Обернулись. Громов! Вот так встреча!

– Вы куда, девчонки? Я в кино.

В «Арсе» – «Цирк», причем последний вечер.

И билетов, я звонил, полно!

Вы домой идете? Подождите!

До кино всего кварталов шесть.

Двинемся все вместе! Ну, хотите?

У меня и деньги, кстати, есть.

Зина понимающе вздохнула:

– Нет уж, извините, я пойду, –

И в толкучку с хохотом нырнула.

Подмигнув подруге на ходу.

Возвращались поздно. Падал снег,

Будто с елки, пышный и блестящий.

Галя вдруг сказала: – А ведь негр,

Ну, малыш тот, он ведь настоящий.

– Вот еще! – Андрей захохотал. –

Где в Москве достанешь негритенка?

Попросту гример замалевал

Самого обычного ребенка.

– Ну, а губы? Губы? Никогда

Губ таких у наших не бывает!

– Что там губы? Губы – ерунда!

Губы тоже клеем прилепляют.

Галя стала спорить: – Вот и нет! –

А потом подумала: «К чему?

Дома папа. Расскажу ему,

Он-то сыщет правильный ответ».

Все ж у дома робко повздыхала.

Папа скажет: «На дворе уж ночь.

Это где ж ты столько пропадала?

Ну, вконец избаловалась дочь!»

Подымаясь лестницей, храбрилась:

«Папа, но ведь я же в первый раз…

Папа, – я скажу, – у нас сейчас

Вышел спор…» И вдруг остановилась:

Свет в прихожей… Дверь полуоткрыта…

Это в час-то ночи! Ну, дела!

Видно, мама тоже так сердита,

Что в расстройстве дверь не заперла.

В кабинете за портьерой свет.

Папа ждет. Сейчас он глянет строго…

Ну, да будь что будет! И с порога

Девочка шагнула в кабинет.

Дальше было все как в лихорадке…

Нелегко об этом вспоминать!

Папы нет… Все вещи в беспорядке,

Бледная, встревоженная мать.

– Что случилось? – А уж сердце бьется.

Тихий мамин голос: – Ничего…

Тут ошибка, Галя. Он вернется,

Просто с кем-то спутали его.

Сам сказал мне: «Завтра же приеду.

Погоди, заране не тужи!

Значит, завтра, ровно в три, к обеду.

И Галинке это же скажи!»

Да ошибся, видно, просчитался!

Мчались дни, тянулась цепь годов,

Но домой не шел, не возвращался

Николай Васильевич Ершов.