Избраное

Эх, Андрюшка! В трудные года

Ты не трусил косности людской.

Почему ж ты храбрым был тогда,

А теперь сробел перед бедой?

Что с тобой случилось в самом деле?

Красота… Да в ней ли только суть?

Шрам!

Скажи, Андрюша, неужели

Он любовь способен зачеркнуть?

Если б вдруг тебе пришлось вернуться

С фронта без руки или без глаза,

То, клянусь, мне не пришла б ни разу

Мысль, чтобы уйти иль отвернуться.

Говорят: «То женская любовь!»

А мужская разве не такая?

Что за глупость: женская… мужская…

Ведь у нас одни душа и кровь!

Впрочем, дело даже не в крови.

Остывает ведь и сталь кипящая.

Просто есть подобие любви

И любовь – большая, настоящая!

ЧАСТЬ 4

Глава 8.

СЫН

И вот он – сын! Ножонками суча,

Глядит на мир спокойно и открыто

И клюв у целлулоидного грача

Беззубым ртом сжимает деловито.

Ему всего три месяца, и он

Еще ни дум не знает, ни забот.

Без туч над ним синеет небосвод,

А мир его – еда да крепкий сон…

Но мать уже до острой боли любит

И то, как сын смешные бровки супит,

И золотой пушистый хохолок,

И жилку, что бежит через висок.

Ей иногда не верится, что он,

Вот этот сверток чуть побольше книжки,

Не выдумка, не сказка и не сон,

А настоящий маленький сынишка!

И смех и грех смотреть, как он порой,

Барахтаясь в короткой рубашонке,

Через себя фонтанчик пустит тонкий,

Подушку всю облив за головой.

Подобных «дел», нескромных и сумбурных,

Немало доведется наблюдать.

В три месяца всех «навыков культурных»

Не в силах человек еще понять.

Да не беда! Вот станет повзрослее

И все постигнет. А пока что сын

Глядит на мать… И нет его роднее!

Ведь он такой для матери один!