Избравший ад: повесть из евангельских времен

– Не притворяйся глупцом! Ты сказал, что стал учеником Иисуса, ты делишь с нами путь и хлеб, внимаешь его речам и стоишь столбом, когда ему угрожает опасность!

– Вот что! Остальные тоже не особенно старались! Там тебя хватило! Ты даже нож не вынул.

– Не обо мне речь! И не об остальных. Они не воины – рыбаки, пастухи, торговцы. Но они стояли вокруг Иисуса стеной, защищая его. А ты – столбом в стороне! Хитрец! Ловко придумал!

– Что придумал?

– Как погубить Назарянина и самому остаться чистеньким! И делать ничего не надо – только сообщить братству, где искать Иисуса. Говори, кто это придумал? Натан? Михаил? Я все равно узнаю!

– Иуда, что ты такое говоришь? Как ты можешь так думать?!

– А как мне еще думать? Я видел тебя в деле, знаю, как ты умеешь драться.

– Ты хочешь, чтобы я дрался со своими братьями?!

– Они напали на Иисуса – человека, которого ты называешь учителем и пророком!

– Но они мои братья! Тебе легко говорить! Ты предал нас, отступник! Сбежал! И еще смеешь меня в чем-то упрекать?!

– Смею, Симон! Смею! Здесь не братство. Весь мир не живет по вашим безумным правилам! А если тебя до сих пор задевает, что я ушел от вас, что же ты не попытался привести в исполнение приговор? Ведь это долг каждого зелота – убить предателя.

– Но ты же друг учителя… Как я?..

– Симон, ты разве не слушал речей Иисуса?

– Что? Да я каждый день внимаю ему!

– Внимаешь! Но что же ты услышал, понял из его слов, если тебе даже в голову не пришло, что быть учеником Иисуса и зелотом немыслимо? Что рано или поздно придется столкнуться с братством?

– Почему? Учитель тоже говорит о братстве, чистоте веры, свободе…

– Ты или дурак, или подлец, Симон!

– Ты! Да как ты…

– Да к тому же еще и трус!

– Иуда! – каменотес схватился за нож.

– Ну! Решись же, наконец! Решись хоть на что-нибудь! Когда-то придется сделать выбор…

Симон убрал руку с рукояти, отступил.

– Я его сделал сегодня, Иуда. Я стоял и смотрел, не потому что испугался. Ты же знаешь, я не трус! Я хотел убедиться…

– В чем убедиться?

– Что я не ошибся в выборе. Если Иисус действительно посланник Божий, с ним ничего не может случиться.

– А если бы случилось?!

– Это значило бы, что он обманщик, и не стоит о нем жалеть.

– И как, убедился?! Ты и меня считаешь орудием божественной воли?

– Господь творит свои замыслы руками и отступников, и язычников. Ты защитил учителя, значит, Ему так было угодно. Значит, Иисус действительно Его посланник…

– Рад, что ты удостоверился, – медленно выговорил Иуда, едва сдерживая ярость. – И теперь?

– Я остаюсь и буду с вами до конца, буду верно служить учителю…

– Мерзавец!..

Иуда схватил каменотеса за рубаху на груди, тот отпрянул от его горящего взгляда.

– Запомни! Каждый из нас пошел за Иисусом, оставив дом, семью, прежнюю жизнь, потому что поверил ему и полюбил его! Мы все стали братьями, деля дороги, опасности и скудные трапезы. С такими мыслями ты не найдешь здесь понимания. Если хочешь остаться, знай: никто ничего здесь не проверяет. Мы не давали клятвы, не связаны обетом, нас держит только вера и любовь… И не дай Бог еще раз ты не защитишь учителя от опасности или обидишь его!.. Тогда пеняй на себя!

Он отшвырнул идумея. Тот едва удержался на ногах, застыл, ошеломленный.

– Я все сказал, Симон. Больше повторять не буду. Ты меня знаешь.

Иуда резко отвернулся и пошел прочь.

Уходя с небосклона, луна застала его крепко спящим по правую руку от Назарянина. Симон до рассвета просидел у ограды в глубокой невеселой задумчивости.

2

Иисус вошел в дом. Ученики вместе с хозяином сидели вокруг очага, вели оживленную беседу. Увидев его, они вскочили.

– Учитель! Наконец-то! – радостно воскликнул Иоанн. – Ты оставил нас, и стало пусто. Садись, поговори с нами.

– Вы и без меня так мило беседовали о чем-то, – Назарянин огляделся. – Где Иуда?

– Не знаем, равви. Он ушел.

– Куда?

– Откуда же нам знать? Он никогда не говорит нам, куда идет, что собирается делать.

– Верно… Давно он ушел?

– Давно. Но не тревожься, равви! Что с ним может случиться? Посиди с нами, расскажи что-нибудь.

– Всякому слову свое время, Андрей.

– Разве потребно искать время для истины, равви? – удивился Петр. – Истина всегда хорошо звучит.

– Верно. Но не всегда ее хорошо слышат.

Иисус вышел во двор. Яркий вечер стремительно переходил в безлунную ночь, наполненную серебристой россыпью звезд. Очертания холмов терялись в далекой дымке, крики ночных птиц замирали, не порождая эха, северный ветер со свистом шарил по всем закоулкам, выхолаживая изнуренную зноем землю. Иисус вдыхал ночной воздух, наслаждаясь его свежестью, но ощущение смутного беспокойства не проходило. Вдруг он почувствовал взгляд, обернулся. У ограды сгустком мрака выделялась фигура человека. Иисус всмотрелся, с радостью узнал друга.

– Иуда! А я тебя ищу!

– Ищешь? Зачем?

– Почему ты не идешь в дом? Холодает.

– А ты?

Они стояли, глядя друг другу в глаза, потом взялись за руки и вышли за ворота.

– Ты хотел уйти, Иуда?

– Нет, просто гулял. Остальные сегодня разговорчивы не в меру. Они утомили меня.

– Ты чем-то расстроен?

– Да. Мне грустно. Эта вдова не идет у меня из головы.