Избушка на костях

Как завороженная, я глядела в его глаза цвета темного меда, растворялась в их глубине, где поблескивали янтарные искорки. Какое-то могучее чувство, делающее меня одновременно и сильной, и слабой, поднимающее над землей и бросающее с высоты на острые камни, объяло всю мою суть, напитало кровь, бегущую по венам, и вырвалось наружу прерывистым вдохом:

– Почему?

Казалось, одно это слово, словно брошенный чей-то смелой рукой камень, разбило все то, что мы бережно собирали весь этот разговор. Я почти услышала звон рассыпающегося хрусталя – красивого, хрупкого и диковинного, как те мгновения, что я только что потеряла. От досады прикусила язык, да так сильно, что едва не охнула.

Зачем, зачем я открыла рот? Что хотела заполучить, почти выклянчить таким постыдным образом?

Взгляд Тима потух. Улыбка медленно стекла с лица.

– Однажды узнаешь, – проговорил он и отступил назад. – Что ж, решено. Отправляемся в лес вместе.

В его движениях появилась привычная уверенность, в словах – спокойствие, но в воздухе осталась витать, как дым после потушенного костра, неловкость. Чтобы унять ее, сделать вид, что ничего не произошло, я ненароком спросила:

– Отец отпустит тебя? Не станет злиться?

Тим уже повернулся ко мне спиной, вопрос заставил его глянуть через плечо.

– Он рассвирепеет, но то уже неважно.

– Разве?

– Отец сказал, что, если я не женюсь на той, кого он выбрал, могу собирать котомку и идти на все четыре стороны. Ну вот я, считай, и делаю, как он велел.

Я остолбенела, а Тим зашагал в сторону конюшни. Уже отойдя от меня на приличное расстояние, он снова обернулся и вопросительно вскинул бровь. Я отмерла и последовала за ним, все еще крутя в голове его слова.

Значит ли, что Тим пошел со мной, просто потому, что ему и самому деваться некуда? Но ведь он мог отправиться в город, а не в лес – в таинственную и пугающую неизвестность, обитель всех страшных сказок.

– Может, и Бабы-Яги никакой нет, – пробормотала я. – Ее кто-нибудь видел?

– Слухов о ней много, едва ли хотя бы половина правдива, – ответил Тим, открывая засов. – Но она точно есть: много, слишком много говорят о старухе в избушке. Кому-то она помогла, кого-то прокляла. То здесь, то там шепчутся о ней и о той силе, которой она обладает.

Двери конюшни со скрипом распахнулись. Тим уверенно направился к стойлу, где дремал Ветерок.

– Возьмем коня. Отец все равно будет готов убить меня, когда узнает о том, что я сбежал. Так что хуже уже не сделаем.

Я бы поспорила с этим, но странствовать верхом быстрее и проще, нежели пешком, потому я лишь пожала плечами. Внутри все еще звучали, сталкиваясь и рассыпаясь разноцветными снопами искр, слова Тима: «Куда ты, туда и я».

Ведь это то, что я думаю?

В груди, как рассвет, медленно разгоралась надежда. Она проступала все отчетливее, пока не заполонила собой все вокруг. Ее дыхание ощущалось свежестью мокрой травы после дождя – даже дышать стало легче.

– Присмотри за Ветерком. – Тим вложил мне в руки поводья. – Я сейчас вернусь.

Я согласно кивнула. Погладила коня по черному носу, попросила быть потише. Тот фыркнул. Ночь окончательно вошла в свои права, темнота стала густой, вязкой. Даже света россыпи звезд на небе уже не хватало, чтобы рассеять ее. Звезды сейчас походили не на жемчуг, а на молочные брызги – тусклые и невыразительные.

Я не сразу заметила Тима. Он двигался бесшумно, как подкрадывающийся к жертве хищник. За его плечом темнел холщовый мешок.

– Что там?

– Немного еды и воды. На первое время хватит.

Я чуть подвинулась, и Тим легко вскочил на спину Ветерка.

– Давай руку, Василиса.

Я посмотрела на возвышающегося надо мной Тима. Он ладно сидел в седле, словно в нем и вырос. На мгновение я снова заколебалась.

Что я делаю? Действительно иду сама и тащу за собой друга в темный лес? В самое его сердце, где живет одинокая старуха в покосившейся избушке? Да как она может мне помочь? Наверняка такая же травница, как моя матушка…

Месяц спрятался в тучах, и по земле поползли тени. Снова, как сегодня уже бывало, темнота рассыпалась шорохами, наводнилась образами. Чья-то иссохшая от времени когтистая лапа мелькнула у моего подола и исчезла. В нос отчетливее, нежели раньше, ударил соленый запах крови. Трава будто потемнела, побагровела и принялась, как тонкие веревки, оплетать мои ноги.

Я моргнула, и все исчезло. Я обернулась, пытаясь найти взглядом хоть что-то пугающее, но ничего. Мне снова привиделось.

Привиделось ли?

Я решительно протянула руку Тиму и забралась на Ветерка позади него. Нет, не хочу всю жизнь мучиться сомнениями, колебаться, бегать от теней. Я должна рассеять этот морок, узнать, что он скрывает.

– Я готова.

Тим чуть повернул голову в мою сторону.

– Тогда обхвати меня покрепче. Путь будет долгим.

Я последовала его совету. Прижавшись щекой к широкой и теплой спине, прикрыла глаза. Позади постепенно исчезала хорошо знакомая деревня с ее речкой и полями, полными хлеба, а впереди раскинулась темнота.

Темнота, манящая меня. Темнота, в которой неуловимо угадывалась матушкина колыбельная. Темнота, чей зов я наконец услышала.

Глава 4