Избушка на костях

Из-под сени деревьев, обрамляющих поляну, как каменная кладка – колодец, шагнул мужчина. Мягкая изумрудная трава под его сафьяновыми сапогами не примялась. Я беззвучно, одними губами выругалась и сжала на груди деревянную куколку, словно та могла меня защитить. Незнакомец даже не шел – почти летел по воздуху. Его сапогам не пришлось топтать траву. Та в преддверии его шагов сама низко сгибалась к самой земле, будто кланяясь, и тут же выпрямлялась, стоило незнакомцу двинуться дальше. От быстрых, уверенных движений – столь быстрых, что глаз не всегда поспевал за ними, – зарябило золотыми зарницами. Ярко-желтый кафтан, расшитый драгоценными самоцветами, переливался в свете костра всеми оттенками расплавленного злата.

– Позволите присоединиться к вашей трапезе?

Незнакомец оказался младше, чем мне сначала почудилось: на молодом, почти мальчишеском лице еще даже щетина не пробилась. Его светло-русые, почти выбеленные до цвета льна волосы топорщились на макушке шапкой мягких кудрей. Рыжие веснушки, курносый нос, пухлые губы – в незнакомце не было ничего необычного. Кроме глаз, даже в ночи отливающих медью. Их темно-оранжевая, местами переходящая в красноватый оттенок радужка заставляла отступить, сделать лишний шаг назад, чтобы не приближаться к тому, кто, очевидно, человеком не был.

Тим молчал, рассматривая незнакомца. Минуты утекали сквозь пальцы, как вода из решета. Незнакомец не торопил нас с ответом, но что-то на дне его необычных глаз выказывало легкое нетерпение. В тот миг, когда он, пожав плечами, хотел отвернуться, я разомкнула пересохшие губы и сказала:

– Наша трапеза скудна, но мы будем рады поделиться ею.

Я протянула руку с зажатой в ладони половинкой яблока – той, к которой я так и не прикоснулась. Незнакомец с достоинством, будто привык к дарам, принял угощение. Наши пальцы соприкоснулись, и я с тихим шипением отдернула руку. Прикосновение незваного гостя обожгло, словно раскаленный металл на наковальне кузнеца. Я завела руку за спину, боясь взглянуть на кожу и увидеть, как та покрылась лопающимися пузырями.

Тим заметил боль, наверняка промелькнувшую на моем лице, и выступил вперед, заслонил меня своей спиной. При виде этого движения, порывистого и искреннего, по губам юного незнакомца промелькнула улыбка – добрая, открытая и широкая.

– Хороший у тебя страж, верный. В его силах защитить тебя от целого мира. Или мир от тебя, тут как посмотреть. Цена, правда, высока, но пока карманы полны, почему бы и не заплатить, верно?

Тим напрягся. Его плечи окаменели, а из-под закатанной по локти рубашки стали видны набухшие тонкие синие жилы. Он выставил в сторону руку, словно огородив меня от незнакомца. Я ухватилась за его локоть, ощутила силу, с которой Тим попытался задвинуть меня назад, и не стала сопротивляться: просто выглянула из-за спины друга, как из укрытия.

– О чем ты?

Незнакомец хитро взглянул на меня и покачал кудрявой головой.

– Слова – это знания, Василиса. Не все из них мы готовы постичь прямо сейчас, потому часть из них лучше вобрать в память, нанизать на шнурок, как продырявленные монетки, и отложить. Настанет час, и ты, перебирая эти монетки, найдешь нужную. А постигнув ее смысл, еще и расплатишься ею. Всему свое время, так ведь говорят люди?

Я сухо сглотнула. В голове стайкой испуганных галок заметались мысли. Из них я поймала лишь одну, самую неповоротливую.

– Откуда ты знаешь мое имя?

– Мне многое известно – почти все, что творится под синим небом. – Незнакомец поднес к губам яблоко и с удовольствием откусил здоровый кусок. – Благодарю за угощение! Возможно, как-нибудь отплачу тебе за доброту.

– Так, может быть, представишься сам? – проговорил Тим. – Или предпочтешь остаться безымянным?

Незнакомец фыркнул.

– Отчего же, разве я преступник, чтобы скрывать свое имя? – Он оглядел Тима с головы до ног, и, покосившись на друга, я заметила, как его щека дернулась, а на виске забилась тонкая синяя жилка. – Кличут меня по-разному, но чаще всего зовут Красным Солнышком.

– Солнышком, – медленно повторила я и распахнула глаза, когда до моего разума дошла суть его слов. – Солнцем!

Истина поразила меня, словно острым клинком. С губ слетел прерывистый вздох, и я зажала рот ладонью, будто пытаясь заглушить то изумление, что рвалось наружу. Сразу все встало на свои места: и переливающаяся на свету одежда, и медь в глазах, и златые кудри, и даже обжигающие прикосновения…

– Разве такое возможно?

Этот вопрос все-таки слетел с моих губ, прежде чем я смогла себя остановить.

И снова он широко улыбнулся. От блеснувших жемчугом зубов разлетелись золотистые лучи света. Они меткими стрелами вспороли сизые толстые тучи на небе, заставляя их разойтись в стороны. В проблесках показался багряно-оранжевый диск солнца и снова нырнул в облака.

– Тебе ли, ведьме костяной, спрашивать об этом?

В его словах не было ни капли раздражения или насмешки. Он словно ласково журил неразумное дитя. И я вспыхнула от смущения.

– Ведьме?

Его смех зазвенел перезвоном серебристых колокольчиков.

– А ты все еще сомневаешься?