Избушка на краю омута

— Что за бред?! Что тут происходит? — бормотала она, качая головой. Убедившись, что самогона больше нет, обе сели у стола и загрустили. Поминки отменялись.

— Слушай, может, правда, наши мужики весь самогон в бидон какой-нибудь слили, пока нас не было. Сейчас встанут и начнут над нами ржать. А? Разыграть решили? Ну не может быть этого, я до сих пор еще пьяная, не от воды же! — Даша все никак не могла поверить в случившееся.

Люда подошла к мужу, присела на корточки, потрясла за плечо.

— Ну, пошутили, и хватит. Вставайте уже! — сказала она, повернулась к Даше и покачала головой. — В ауте полном. Даже веки не дрогнули.

— Тогда кто? Кто это сделал? — шептала Даша, схватившись рукой за лоб. — Или мы обе чокнулись, или же здесь происходит нечто сверхъестественное. И, знаешь, если уж выбирать, я бы лучше чокнулась.

— Ладно, успокойся. Давай печку затопим, а то меня трясет. Дубак-то какой! Вообще! — Люда поискала глазами дрова и вдруг испуганно вскрикнула, выставив руку в сторону:

— Там!.. Из-за печки кто-то выглянул!

— Да ну, показалось, — ответила Даша, но напряглась, уставилась в указанном направлении. Ничего особенного, черная бревенчатая стена и старый тулуп, висящий на гвозде.

— Я видела, видела, — шептала Людка, не отрывая глаз от угла печки. — Что-то страшное такое, черное, лохматое, и глаза красные!

— Да брось, пугаешь меня! — взвизгнула Даша. — Ты специально, да? И так хватает на сегодня ужасов. Показалось тебе.

— Но я, правда, видела. Там есть кто-то… Пойдем вместе, посмотрим?

— И с места не сдвинусь, пока утро не наступит! — Даша опустилась на скрипучий табурет. Она уже не шевелилась, но скрип почему-то продолжался, и раздавался он уже не из-под нее, а от входной двери, что была справа неподалеку.

— Ты слышала? — нервно спросила она, когда скрип прекратился.

— Что? — не поняла та, продолжая таращиться на печку.

— Дверь скрипела. Будто ее кто-то открыть пытался.

— Да ну? Может, ветер? — Обезумевший взгляд Людки метнулся к входу.

— Нет, она плотно закрывается. И тяжелая, — пробормотала Даша, бледнея.

— Тогда кто? — Долговязая подруга встала и шагнула вперед.

— Посмотреть хочешь? — Даша тоже встала. Обе вздрогнули от скрипа табурета, но дверь, которую они сверлили взглядами, осталась неподвижной.

— Мамочки, как страшно-то! — Людка сделала еще один шаг. — Мне кажется, там стоит кто-то.

— Где? — От напряжения глаза Даши заболели.

— Там. — Людка опять вытянула длинную, как жердь, худую руку. — Там, за дверью. На крыльце.

— С ума сошла! Ты же не можешь сквозь дверь видеть? — зашипела на нее Даша. — Нарочно пугаешь, издеваешься!

— Я слышу, как он сопит прямо за дверью.

— Ну, все, надоело! — Даша решительно пнула незапертую дверь, и та распахнулась настежь под заунывный вой ржавых петель. Никого. Черный проем был пуст, но на кривых рассохшихся досках старого крыльца темнело мокрое пятно, покрываясь на глазах ледяной коркой. Обе одновременно взвизгнули и отскочили в глубь комнаты.

— Видела? — воскликнула Люда, вцепившись в Дашину руку. — Стоял! Там кто-то стоял!

Дверь все еще покачивалась, издавая леденящий душу скрип.

— Почему доски мокрые? — Даша сверлила взглядом темноту, скованная ужасом. — Не мог же старик из озера выбраться! Он был мертвый, совсем мертвый… — бормотала она. — Но кто тогда?

Ветер ворвался внутрь вместе с мелкими колючими снежинками. Но о том, чтобы выйти на крыльцо, достать ручку и закрыть дверь, невозможно было и думать. Обе стояли, трясясь от страха и студеного ветра, задувавшего с улицы, не смея шелохнуться.