За светлой рощицей открылось просторное зеленое поле, а дальше угрожающе темнел хвойный лес. От него веяло страхом даже издали. Раису бросило в дрожь от мысли, что ей придется войти в него. Ей туда совсем не хотелось. Она любила свет и солнце, простор и освежающий ветер. Дремучих лесов избегала, особенно этого, сквозь который шла дорога на Камышовку. За всю свою жизнь она каких только страшилок не выслушала о нем! Теперь вот проверит, правда ли то, что болтают в селе. В народе говорят, дыма без огня не бывает. Наверное, и впрямь нечистая сила обитает в лесных дебрях. Но ведь как-то же ходит старик из Камышовки, и ничего с ним не случается. Даст Бог, и с ней не случится.
Раиса вздохнула, глядя на пышные сосны, сцепившиеся друг с другом мохнатыми лапами, будто заслоняясь от солнечного света, перекрестилась и решительно нырнула под колючий полог, тотчас оказавшись в прохладном сумраке. Как-то неожиданно резко смолкли звуки. Вот ведь странно: еще два шага назад ее окружал стрекот кузнечиков и птичий щебет, а теперь воцарилась тишина — такая давящая и зловещая, что сердце в пятки ушло. Раиса сделала еще один шаг и вздрогнула от оглушительно захрустевшей под ногой сухой ветки. Звук был похож на выстрел и прозвучал гулко, как в колодце. Она испуганно оглядела неподвижные стволы сосен, бросила тоскливый взгляд назад, где в просветах между ветвями виднелся кусочек зеленого поля, снова тягостно вздохнула и, собрав волю в кулак, зашагала вперед. Сумрак сгущался вокруг нее с каждым шагом. Свет за спиной таял и вскоре исчез. Страх давил все сильнее. Казалось, что вокруг нее плавают странные тени, кружат, точно стая голодных ворон, выжидая удобный момент, чтобы наброситься. Раиса опустила голову и решила не смотреть по сторонам, тем более что ориентир — вот он, прямо под ногами. В траве то и дело выглядывали полусгнившие доски, едва заметные под слоем осыпавшейся хвои. Это была старая дорога. Раньше по ней в Камышовку можно было проехать на больших машинах — тракторах, комбайнах, грузовиках. Были времена, когда поля вокруг деревни засевались и обрабатывались, а затем с них собирали урожай. Это было давно. Уж лет двадцать, если не больше, никто дорогой не пользовался. Лес поглотил просеку, будто ее и не было. Затянул молодняком и кустами старые доски, которые теперь не облегчали путь, служили лишь указателями, метками.
В голову Раисе полезли жуткие байки о нечисти. В селе их любили рассказывать. Говорили, что бесовские отродья в разных обличьях являются. Это может быть черт рогатый с раскаленными углями вместо глаз, свиным рылом вместо носа, с копытами на козлиных ногах и длинным хвостом. Или леший — злой лесной дух, огромный и весь кривой, издали похожий на высохшее старое дерево, но, несмотря на это, резвый и юркий, ступающий незаметно по следам одинокого путника и загораживающий дорогу так, чтоб тому непременно пришлось бы свернуть с натоптанной тропинки. Леший может долго оставаться незамеченным, находясь прямо на виду. Медленно, но верно заведет в дебри нехоженые, да там и расправится. Душу высосет, а плоть звери дикие сожрут, и останутся в траве-мураве лишь белые косточки, которые никто никогда не найдет. Еще бывают кикиморы болотные, те обычно в топких местах водятся. Если грязь под ногами чавкает без дождя, жди беды. Появиться могут в облике знакомого человека, близкого родственника. Будут плакать, звать, умолять. Стоит лишь в глаза им глянуть — и все, конец. Не выбраться. Потому в глухих лесах лучше ни на чей зов не откликаться, даже если мать родная послышится. Но страшнее всех, говорят, водяной, болотный бес. Огромную силу имеет. Не дай Бог с ним встретиться — не уйти никак. Личины разные принимает. Красивым юношей может прикинуться или беспомощным стариком. Так заморочит, что и не поймешь, как попался на бесовскую уловку. А уж когда облапит, все безобразие его и проявится. Жуть такая, что от одного вида помереть можно! Однажды мужик один деревенский рассказывал, что еле ноги унес от страшилища болотного. Смеялись над ним, не верили. А он в ту же ночь помер. Медики сказали, приступ сердечный случился. Вот так! Водяной то был или нет, а что-то бедолагу до смерти испугало.