Избушка на краю омута

— А ты кто? Откуда взялся? — спросил Борис и тут же отметил, что одет мальчишка по-деревенски: в кирзовые сапоги на три размера больше, грязную черную куртку, к которой прилипли травинки и листики, и съехавшую на затылок кепку, наверное, отцовскую.

— Генка я, пастух. Чего орете-то?

— Да так, ничего. Девушка в паутину попала, — ответил Борис с улыбкой.

— А-а, городская, — понимающе кивнул тот. — Ну и голосище! Я спал под березой, так подскочил и решил, что пожар где-то в селе. А что вы тут делаете?

Вопрос застал Бориса врасплох. Что сказать? Можно соврать и побыстрее уйти. Но можно попросить показать дорогу, которую такими темпами они вряд ли отыщут сами. Мальчишка местный, должен знать. Но он ведь спросит — зачем. Ну, так ведь дед же письмо прислал! И Борис решил рискнуть:

— Не знаешь, где тут дорога на Камышовку?

— Чего? — Генка вытаращил глаза, как будто у него спросили, где приземлился космический корабль.

— На карте есть дорога. — Борис вынул и развернул атлас. — Вот она. Но на деле одни заросли, не видно никакой дороги.

— Да знаю я ту дорогу. Только какая она дорога! — Генка махнул рукой. — Тропинка. А зачем вам? В Камышовке нет никого давно. Один дед только живет, если еще не помер.

— Вот этот дед мне и нужен! — обрадовался Борис. — Он мне письмо прислал. Приехать просил в гости. Отцу все время некогда, ну я и решил сам. И друзей с собой позвал, чтоб не скучно было.

— Ну, ни фига себе! — Генка присвистнул и сдвинул кепку назад еще дальше. Теперь она держалась на затылке только чудом. — Так это твой де-ед?! — Он произнес это таким голосом, будто дед был инопланетянином.

— Да, мой. Только я его не видел ни разу. — Борис непонимающе смотрел на собеседника, удивляясь такой бурной реакции.

— Ха! Ну, я б тебе не советовал с ним видеться! — Генка помотал головой.

— Почему это?

— У нас болтают, что он — упырь. — Генкин голос снизился до шепота, а взгляд тревожно метнулся в сторону леса.

— Кто это? — не понял Борис.

— Упырь — персонаж из славянской мифологии, — вмешался Паша Зубрилов. — Злое существо, в прошлом — человек, который перешел на сторону темных сил. Питается человеческой плотью, пьет кровь. Как вампир.

— Ну, сказки какие-то! — фыркнула Лера Красавина, очистившаяся, наконец, от паучьих нитей.

— Сказки, не сказки, а только вы его увидите, сами поймете, — ответил Генка. — Такая рожа страшная, что прочь бежать будете от такого деда.

— Дедов не выбирают, — возразил Борис. — Так покажешь дорогу?

Генка пожал плечами, прикусил край губы и затем задумчиво процедил:

— Ну, вообще-то мне пора коров домой гнать… Вечереет.

Борис понял намек, порылся в рюкзаке, извлек бумажник. Доставая купюру, заметил, как паренек оживился, вытянул шею и поспешно произнес:

— А ничего, успею, поди… Тут недалеко. — Он с улыбкой взял протянутую бумажку и спрятал в карман грязных штанов. — Пошли! — И только он сказал это, как пес, все это время истуканом сидевший рядом, поднялся во весь свой огромный рост и последовал за маленьким хозяином.

Увидев в густой траве сливающиеся с землей старые гнилые доски, Борис понял, что без Генки ни за что не нашел бы так называемую «дорогу». Ее и тропинкой-то можно было назвать с большой натяжкой.

— Вот, по досточкам идите и смотрите в оба, — предостерег Генка. — Места тут нехорошие. Нечисть водится. Заманить может в чащобу, пропадете тогда. Много людей так сгинуло, почитай, вся Камышовка. Да и у нас в селе есть пропавшие. Если увидите что-то непонятное или существо какое страшное, лучше глаза закройте и досчитайте до десяти. Могут голоса всякие из лесу слышаться, аукать, умолять — не сходите с тропинки ни за что.

Генка говорил об этих явлениях так обыденно, будто рассказывал о том, что в лесу растут грибы и ягоды, без тени притворства или сомнения, и Борис понял, что такая уверенность в существовании «нечисти» может быть только по одной причине: он сам, похоже, не раз наблюдал нечто сверхъестественное. Борису вдруг стало жутко. Он устремил тревожный взгляд в глубь бесконечного частокола сосновых стволов, почерневших, растопыривших в стороны острые сучковатые ветки, и ему захотелось домой. Но, конечно же, сказать об этом он никому не мог. Ведь это была его идея, это он привел их сюда.

— Бедный мальчик! — вдруг сказала Маша, обращаясь к новому знакомому. — Кто ж тебя так перепугал? Ты и, правда, в эти страшилки веришь?

— Скоро сама все увидишь, — усмехнулся Генка немного обиженно. — Ну, а мне пора. Желаю удачи! — И, взяв пса за ошейник, торопливо зашагал обратно. Борис с тоской смотрел на их удаляющиеся фигуры. Пес вдруг оглянулся, подергал носом, принюхиваясь, и глухо зарычал, обнажив острые зубы. При этом смотрел он не на Бориса, а куда-то в сторону. Паренек буркнул что-то, подгоняя его. Вскоре оба они вышли из леса, и их силуэты отчетливо выделялись на зеленом лугу, залитом предзакатным розовым светом. Мелькнула мысль, что теперь Генка в безопасности — в отличие от них, оставшихся в сумраке леса, в преддверии наступления ночи.