Изгиб грани

– Верю тебе, Антон. Но всё равно каждый день вспоминаю брата Гирсу, Сина, Нигира. Да и три десятка загубленных нами «серых» жалко.

– Никто не ведает своей судьбы. Всё относительно. Знайте, грядут небывалые перемены, и может пролиться большая кровь. И по сравнению с теми потрясениями наши злоключения покажутся мелкими неприятностями. Сейчас ваш мир качается на весах истории, и неизвестно, куда он свалится к процветанию или гибели. Хочешь, я открою тебе тайну?

– Хочу.

– В моём времени, которое наступит через 178 тысяч лет, никто и никогда не видел ни тиаматиан, ни явных следов их присутствия на Земле. Сохранились лишь разрозненные отголоски древних легенд об Ануннаках и Игигах.

– Ты хочешь сказать, что…

– Не знаю, возможно, всё будет иначе.

– Хотелось бы думать.

Сагни вернулся и поставил на пол корзину с едой: фруктами, вином, сыром. Ребята мне хорошо помогли, и вскоре мы сытые и довольные сидели рядышком на ступеньках павильона и любовались нежными цветами рождающейся зари.

После моего пробуждения прошла всего пара часов, но я чувствовал себя вполне сносно. Правда, мышцы побаливали, да, и одежда свободно болталась на похудевшем туловище, но я понимал, что это дело наживное. Между тем я продолжал осваивать свои новые возможности и изучать изменённым зрением энергетику окружающего пространства. И хотя сознание во многом ещё не понимало сложные знаки расширенного восприятия, подсознание уже пыталось сопоставлять и использовать новую информацию.

Очнувшись, я увидел, что оба моих друга стоят рядом, терпеливо ожидая моего внимания. Я бодро поднялся, оглядел обоих, весело им подмигнул и предложил:

– А, не прогуляться ли нам, братцы, к дворцу? Авось встретим и самого Повелителя Мардука. Айда за мной.

Мы спустились к подножию павильона, пересекли мощёную квадратными плитами нижнюю площадь и поднялись по широкой главной лестнице на дворцовую площадь. Наверху я обернулся, охватив взглядом всю землю до горизонта. Показавшийся над горизонтом краешек солнца играл и лучился радостным светом. Боже мой, и как кому-то могло прийти в голову, что это порочный и безнадёжный мир.

На другом краю площади в глубине колоннады посреди пилона выделялся парадный вход. Под выступающим карнизом мерцали металлическими деталями огромные ворота, украшенные причудливой резьбой и подсвеченные восходящим солнцем и побледневшим светом больших напольных светильников, перед которыми стояли два стража, облачённые в тёмно-красные доспехи. Я уже собрался шагнуть в ту сторону, когда утреннюю тишину потревожил мелодичный звук.

Створки ворот медленно разошлись в стороны, и стража взяла копья на караул. Из освещённого восходящим солнцем проёма вышла процессия… не знаю, как назвать… скажем, существ женского пола первой земной расы. Одним словом, на площадку вышли десять богинь или тиаматианок, кому как нравится. Эти грациозные и прекрасные создания имели относительно небольшой рост «всего» два метра, тоесть намного меньше тиаматиан мужского пола. Я впервые видел тиаматианок, и восхитился правильной красотой их лиц и физическим совершенством тел. Длинные розовые туники красавиц перехватывали крест-накрест через грудь ленты того же цвета. Светлые волосы поддерживали белые диадемы, украшенные красными цветами, а талию перетягивали ярко розовые пояса с длинными красными кистями и белыми застёжками в виде цветов. На щиколотках босых ног звенели маленькие колокольчики, привязанные несколькими оборотами белых лент. В руках они несли букеты цветов всех оттенков от белого до тёмно красного.

За ними вышли облачённые в алые туники и тёмно-красные доспехи воины. Они разошлись полукругом, в центр которого выступил Повелитель Мардук. Его высокое крепкое и сильное тело облегала снежно белая туника, не закрывающая мускулистых рук и ног. Длинные кудри золотистых волос, и такого же цвета слегка кудрявая борода и усы обрамляли красивое мужественное лицо, поразительно похожее на лицо Энки. По праву власти Мардук носил знаки Ануннаков: пектораль, широкий браслет и скипетр. На его голове сияла золотая диадема, а талию стягивал широкий красный пояс, с круглыми золотыми бляхами. В моём изменённом восприятии всё шествие окружало ровное солнечно-жёлтое излучение.

Я поднялся, снял шляпу и шагнул навстречу Мардуку. Он стоял в двух десятках шагов в окружении прекрасных богинь, и мы с интересом вглядывались друг в друга. Не знаю, что он увидел во мне, а я, сам того не желая, прикоснулся к его мятущейся душе, и тут же сознательно прервал контакт.

Я опасался своих новых способностей и, не желая копаться в чужих головах, устыдился их. Тогда я ещё не знал, что мои возможности ограничены, и ни о каком чтении мыслей и речи не шло. Для моего восприятия стали доступны только энергии намерений и эмоций, а также спектр личных излучений и общие реакции. Но мне по невежеству тогда показалось, что я могу влезать в чужие головы.

Почувствовав мой взгляд, он сперва рассердился и нахмурился, но затем ухмыльнулся и слегка махнул перед собой рукой, как бы отгоняя плохие мысли. Я улыбнулся в ответ.