Изгнанник на цепи

— Эта стерва? — работающий брат нашел в себе силы удивиться, — Ты с ума сошёл? Я без памяти рад, что она сказалась больной!

— Ничего ты не понимаешь в красоте… — подвыпивший и размякший от усталости Айзек лежал, вяло дирижируя почти пустым бокалом, — Она прекрасна! А что стервозна немного, так любая красивая женщина выстраивает преграды, дабы их преодолел лишь достойный…

— И в кого ты такой идиот… — осуждающе покачал головой Грегор, — Я…

Что он хотел сказать, осталось тайной.

Резкий скрип колес поезда…

Сильный толчок…

Слетающее с койки тело девочки…

— Твою мать… — прошептал совершенно мертвым голосом Айзек спустя самые длинные пять минут в жизни братьев.

— И твою мать… — ответил не менее бодрым голосом Грегор, не сводя едва не выпавших от напряжения глаз с беспокойно ворочающейся Иеками Рейко.

Оба брата, скрючившись в три погибели, лежали на полу, приложив пальцы к шее гулко стукнувшейся о столик девушки. Их совместных усилий и нечеловеческого напряжения едва хватило для того, чтобы удержать японку вне сознания.

Рейко вытянула руку и сонно поскребла живот, что-то недовольно бурча.

Где-то на другом конце земного шара, в своем кабинете, расположенном в замке Каллед, лорд герцог Эдвин Мур допил свой вечерний чай, собирая лечь спать. Присутствовать лично в Японии, которая в любой момент могла стать очень неуютным местом из-за взрыва некоего молодого человека, герцог считал совершенно излишним.

Беловолосый великан уже одел свой любимый спальный халат, когда внезапно прозвучал телефонный звонок экстренной связи.

Глава 21

Женщины… они прекрасны.

Я никогда не был убежденным сексистом, хотя часто негодовал на некие специфичные стереотипы, присущие раздельно мужчинам и женщинам. Во всех жизнях я являлся убежденным сторонником гармоничного разнообразия — ничто не идеально, но такое положение вещей правильно. Человек, достигнув самодостаточности, прекращает быть членом общества, начиная относиться к подобным себе сугубо потребительски. Подобное я наблюдал в моей первой жизни — люди, чей досуг и общение целиком покрывались возможностями интернета, меняли свое отношение к собственным согражданам, соседям, близким. Росла отчужденность, расцветал эгоизм, такое понятие как «патриотизм» уходило в глубину веков вместе с отмирающими традициями и религиями.

Потребительское отношение разъедало души людей и границы государств как рак, одновременно лечащий человечество от его раздробленности, но и превращающий каждый отдельный разум в сознание высокоорганизованного и насквозь эгоистичного хищного насекомого.

Тем не менее, я, как относящий себя к мужскому полу, не мог не восхищаться женщинами. Их… отличиями от мужчин, их манерой поведения, формой мыслей и отношением к окружающим.

Однако, в этой новой жизни, буквально за неделю до своего шестнадцатого дня рождения, я открыл для себя два новых факта о женщинах.

Первый — пытать их не только неприятно, но и куда менее продуктивно чем мужчин. Даже если женщина является твоей сестрой, она всё равно остается женщиной, которая сначала оплачет понесенные ее организмом травмы, а лишь потом начнет задумываться о угрозе получения новых. Конструктивность её ответов тоже невыносимо страдает, прыгая с одного на другое. Приступы негативных эмоций, что участятся на порядок после того, как я отстрелю левую кисть руки, тоже не доставят никакой радости.

Если бы Скарлет хоть немного просчитывала последствия, то отделалась бы куда легче… хотя, с другой стороны, совсем не исключено, что в таком случае я бы узнал куда меньше, чем услышал от захлебывающейся истерикой, страхом и яростью брюнетки.

Факт номер два сейчас дышал мне в лицо, неведомым образом появившись в крохотном багажном отделении летящего всю ночь дирижабля, и звался, если опустить все внезапно появившиеся на моем языке нецензурные слова, спящей Гэндзи Момо. Посмотрев в наглые глаза Эдны и Камиллы, я вздохнул и выбросил лежащую у меня на груди девочку-кошку из головы. Она не представляла из себя ни опасности, ни какой-либо пользы, будучи чересчур сильно израненной.

Информация, предоставленная мне Скарлет, нуждалась в тщательном обдумывании, пока я летел к озеру Синдзи-Ко, возле которого располагался нужный мне городок Мацуэ. Именно туда должны были доставить Рейко для свадьбы, совмещенной с изнасилованием. Я был уверен, что надежды господина Исаму Таканобу в таком случае оправдаются на все сто процентов — коротышка, больше всего на свете желающая восстановить род, смирится со своим новым положением, просто из страха, что аборт может сделать её бесплодной. Смирится даже с тем, что придется носить императорскую фамилию. Узнав от Скарлет последнее, я поразился — изысканную месть придумал брат императора для неуступчивой малявки. Потерять имя рода для потомка Райдзина практически медленная смерть.