Изгнанники, или Топ и Харри

Через четыре часа пополуночи, когда тьма объяла землю, братья были готовы и вместе с шаманом покинули вигвам. На них были только пояса и набедренные повязки. Рогатый Камень надел также пояс с узором из вампума.

В вигвамах все еще горели костры; всюду видны были отблески огня. Звучали священные гимны и глухой бой барабанов. Мужчины, женщины и дети с шумным ликованием устремились к круглой площади посреди лагеря. Танец Солнца был для них одним из самых желанных праздников. Юноши, которые вечером привезли ветви, принялись украшать ими изгородь, ограничивавшую площадь. Глашатай ходил по лагерю и громким голосом объявлял определенный шаманами трех племен порядок проведения жертвоприношения. Оба главных участника церемонии должны были с первыми лучами предстать перед великим Источником Жизни и вечером завершить испытание Танцем Солнца. Условия были более суровыми, чем обычно. Такое испытание делало честь молодым, но уже отличившимся воинам. Рогатый Камень с детства знал об испытании Солнцем из легенд и рассказов, услышанных им в отцовском вигваме от Унчиды. Редко кто отваживался пройти через это испытание, еще реже были случаи, когда из него выходили победителями. Отец Маттотаупы, муж Унчиды, еще молодым воином успешно принес жертву Солнцу.

Из одного из вигвамов ассинибойнов вышла пожилая седоволосая женщина в красивом платье, похожем на одежду дакотских женщин. Рогатый Камень и Горный Гром с интересом посмотрели на нее. Шаман опустился на землю за изгородью, ограничивающей место жертвоприношения, и седоволосая женщина-шаманка, которая несколько дней постилась, села рядом с ним. Рогатый Камень и Горный Гром подошли к ней и склонились перед ней, чтобы она разрисовала им лицо и запястья черной краской. Шаман тем временем расписывал черной краской жертвенный столб. Затем столб вкопали в землю, украсив верхушку пучком орлиных перьев. Рогатый Камень слышал, как устанавливают столб, но не смотрел в ту сторону. Его взгляд был прикован к шаманке из племени ассинибойнов, волосы которой были убраны так же, как у женщин-дакота, а в спокойном проникновенном взгляде было что-то напоминавшее достоинство и мудрость Унчиды.

Вокруг места жертвоприношения собрались воины и вожди. У них были радостные лица. Они вспоминали собственную юность и пройденные испытания мужской доблести. Горящая Вода и Маттотаупа улыбались. Как отцы наиболее отличившихся сыновей, они имели больше оснований радоваться празднику, чем другие. Никто не сомневался в том, что Рогатый Камень и Горный Гром, показавшие сильный характер и волю к победе, с честью выдержат испытание.

За мужчинами стояли женщины и дети. Среди них была и Уинона. Она опять надела платье из шкуры белого бизона. Лицо ее было серьезным, она не видела ничего, кроме своего брата. Но она знала, что ему сейчас не до нее.

Шаман низким голосом запел благодарственную молитву сиксиков, и воины подхватили его слова:

Великий Дух, отец наш!
Помоги нам и укажи нам тропу правды!
Сохрани меня, и моих братьев,
И все наше племя
В лоне нашего истинного Отца.
Сделай нас здоровыми и сильными
Духом и телом.
Научи наших детей
Ходить твоими путями!
Воздвигни мир на всей земле!
Мы благодарим тебя за солнце
И за теплое лето,
Которые ты вновь ниспослал нам.
Мы надеемся, что солнце и лето
Дадут пищу всем зверям и людям.

Песнопение-молитва стихло. На площадке вспыхнул небольшой костер. Возле него лежали нож и ремни, необходимые шаману для совершения обряда.

Горный Гром первым встал на колени перед шаманом. Тот сделал у него на груди два надреза, справа и слева, оттянул кожу на обоих надрезах и, продев сквозь нее концы короткого ремня, крепко связал их вместе. На лице юноши не дрогнул ни один мускул. К средней части ремня шаман привязал один конец длинного ремня, другой же закрепил на разрисованном столбе.

После этого он проделал, казалось бы, то же самое с Рогатым Камнем, однако надрезы сделал глубже. Рогатый Камень понял, что его ждет.

Юноши откинулись назад, так чтобы ремни натянулись. Стоя бок о бок, они устремили взоры навстречу первым лучам восходящего солнца. Кровь струилась из ран.

Толпа встретила начало праздника ликованием. Гремели выстрелы, над головами поднимались облачка порохового дыма. Глухо рокотали барабаны. Мужчины и мальчики кричали. Раздавался пронзительный свист. Этот шум волнами вздымался над головами Рогатого Камня и Горного Грома, и юноши в начале своих телесных мук знали, что они не одни, хоть и отделены от остальных зеленой изгородью, что к ним прикованы взгляды сотен мужчин, женщин и детей.