Изгнанники, или Топ и Харри

Братья не спеша обошли игровое поле. Из многих вигвамов звучали священные песни, которые мужчины и вожди пели в эту ночь, чтобы достойно встретить главное торжество. Звуки были тихими, приглушенными, как вечерние краски, в которые окрасилась прерия. Притихли даже мальчики, весь день игравшие в войну, – не от усталости, а от благоговейного страха перед готовившейся тайной. Они разошлись по вигвамам, чтобы слушать пение своих отцов. Своры сытых собак валялись на траве. Вокруг лагеря паслись лошади.

Возле Священного вигвама сиксиков, предводительствуемых Горящей Водой, лежало длинное еловое бревно. Рогатый Камень и Горный Гром знали, что это жертвенный столб, предназначенный для жертвы Солнцу.

Послышался топот копыт. К Священному вигваму подскакала группа юных всадников. Они привезли еловые и сосновые ветви, чтобы ограничить ими место жертвоприношения. Ветви сложили у жертвенного столба, и женщины, пользовавшиеся особым почетом, тут же начали сооружать зеленую изгородь. Вскоре они закончили работу и удалились.

Из Священного вигвама вышел шаман. Он простился со своими гостями, двумя другими шаманами, которые, по-видимому, участвовали в совете. Гости – один ассинибойн, другой дакота – медленно пошли вместе дальше. Рогатый Камень узнал Татанку-Йотанку и хотел пройти мимо, не глядя тому в глаза, но ему не удалось избежать взгляда дакота, и в этом мимолетном взгляде он прочел глубокую и нескрываемую печаль.

Братья направились к своему вигваму, а вокруг, в ночной тьме, разносились звуки священного гимна сиксиков:

– Хей, хей, хей, хо… Хей, хей, хей, хо…

К этим звукам примешивались песнопения ассинибойнов и дакота.

Когда Рогатый Камень и Горный Гром поужинали вместе с вождем, Горящая Вода тоже запел священный гимн. Женщины, младший брат и оба молодых воина слушали. Спев первую песнь, Горящая Вода посмотрел на юношей долгим испытующим взглядом и сообщил им, что сегодняшнюю ночь они должны провести в вигваме шамана. Это тоже было необычно и еще больше усилило ожидание чего-то особенного. Все с волнением восприняли эту весть, укрепившую надежду на какие-то особые чудеса, которые ждали их с восходом солнца.

Когда Рогатый Камень и Горный Гром шли к Священному вигваму, глашатай объявил, что праздник начнется не в полдень, когда солнце будет стоять в зените, а на рассвете. Приносящие жертву Солнцу, великому Источнику Жизни, должны увидеть его первые лучи, как того требует закон предков.

Молодые воины вошли в Священный вигвам, где царили сумерки и тишина, пропитанные необычными благовониями, и погрузились в особый мир – мир духов. Силе внушения шамана был подвластен каждый, кто вырос с верой во власть духов. Шаман жестом пригласил юношей садиться к огню и дал им особого табака для их трубок. Глубоко вдыхать дым во время священного обряда также считалось жертвой Солнцу. Шаман тоже курил и долго молчал. Время от времени он подкладывал в огонь сухую ветку, чтобы пламя не погасло.

Своих молодых помощников он отослал. Перед предстоящим событием все казалось настолько значительным, даже любое маленькое действие, что он выполнял его собственноручно. Наконец он погасил трубку и приготовил предметы, которые понадобятся ему завтра: два длинных и два коротких кожаных ремня и древний каменный жертвенный нож. Он разложил все это вместе с магическими знаками на куске кожи, так что молодые воины могли видеть это.

– Я спрашиваю тебя, Горный Гром, и тебя, Рогатый Камень: кто из вас двоих лучше? – произнес он затем медленно. – Не торопитесь с ответом и говорите правду!

Но юноши, несмотря на призыв тщательно обдумать ответ, думали недолго. Горный Гром, к которому шаман обратился первым, первым и ответил:

– Лучший из нас двоих – мой брат Рогатый Камень. Он одержал больше побед в поединках, он убил больше врагов, он сразил серого медведя. Он знает больше меня. Его мысли быстрее моих, его ноги проворнее, а руки – ловче и искусней.

– Это не так, – возразил Рогатый Камень. – Лучший из нас двоих – мой брат Горный Гром. Его мысли просты и ясны. Он всегда искренен. Он еще не пользовался своими силами в полную меру. Они пока дремлют в нем и однажды проснутся.

– Вы оба хорошо говорили, – сказал шаман. – К тебе, Горный Гром, у меня больше нет вопросов. Я знаю тебя с твоих первых дней. Я видел тебя мальчиком, юношей и теперь увидел мужчиной. Ты настоящий воин сиксиков, и ты выдержишь Танец Солнца. – Шаман сделал паузу и обратился к Рогатому Камню: – К тебе у меня еще есть вопросы.

– Я слушаю тебя.

– О чем ты говорил со своей сестрой Уиноной?

– Ни о чем.

Сказать это шаману для молодого воина было не так легко, как в разговоре с Чотанкой. И все же он сказал это так же кратко и так же решительно. Он счел недостойным для себя нарушить молчание, которое хранила его сестра. Он ненавидел расспросы и попытки уличить его во лжи.

Шаман беззвучно пошевелил губами. Потом спросил:

– Ты дакота?