Изгнанники, или Топ и Харри

Следующий день вожди отвели для отдыха. Потом должна была состояться жертва Солнцу. Горный Гром непрестанно с волнением думал о предстоящем великом празднике, каким всегда был для сиксиков Танец Солнца. С детства, сколько он себя помнил, это празднество, во время которого в его племени обычно проходило посвящение в воины, считалось самым важным и радостным из всех торжеств, было связано со множеством древних обычаев и окружено тайнами. Сколько раз он видел, как молодые мужчины стойко переносят сопряженные с жертвой Солнцу муки, и его всегда охватывало это предшествовавшее празднику благоговейное настроение, когда мужчины невольно начинали говорить приглушенным голосом, на детей нападала робость, а женщин переполняла тихая радость. Ожидание праздника висело в воздухе, словно некое незримое благовоние. Таким знал Танец Солнца каждый молодой воин. И вот пришел день – единственный, неповторимый, – когда они с братом сами окажутся в центре внимания на этом празднике. На этот раз праздник был особенно радостный и торжественный, потому что на него собрались представители нескольких племен, а Танец Солнца должен был состояться в очень необычной, очень суровой форме. Горный Гром не боялся за себя, за свои силы. Он был уверен, что способен выдержать это особое испытание. Но в его сильном, ловком теле вместе с мужеством и выносливостью жила великая нежность скрытых чувств. Он ждал и с радостью предвкушал возможность, по обычаю их племени, последние дни и ночи перед Танцем Солнца провести наедине с братом, молча думать об одном и том же, испытывать одни и те же чувства, ходить вдвоем по прерии под ярким солнцем и под желтой луной и знать, что каждый из них готов отдать за другого жизнь.

В прошедшие дни Горный Гром несколько раз замечал, что больше не понимает брата. Ему хотелось вернуть прежнее единодушие и единомыслие их суровой дружбы.

Настал вечер. Рогатый Камень упал на свое ложе в вигваме и, судя по всему, мгновенно уснул. Горному Грому пришлось отложить осуществление своих желаний. Он решил, что завтра, как только взойдет солнце, они с Рогатым Камнем поскачут в прерию, а после заката в ночном безмолвии вместе начнут готовиться к великой жертве, которая стоила жизни не одному воину.

Горный Гром заснул поздно, позже обычного, и проснулся не так рано, как привык. Рогатого Камня в вигваме уже не было. Никто не знал, куда он исчез.

Горный Гром поборол свое разочарование и отправился на поиски брата. Он бродил по игровому полю, мимо вигвамов. Большинство жилищ были раскрыты, и свежий утренний воздух свободно лился внутрь. Но ни в одном из них Рогатого Камня не было. Не нашел он его и у табуна.

Он обратил внимание на то, что нигде не видно было ни одного мальчишки. Он не придал этому значения, но потом все же остановил одного мальчика, стремглав бежавшего через игровое поле.

– Куда вы все пропали? Ты не видел Рогатого Камня?

– Он с нами, там, у ручья! – крикнул тот в ответ и побежал дальше, на запад, вверх по течению ручья.

Горный Гром торопливыми шагами последовал за ним и вскоре увидел на высоком берегу среди кустарников ватагу мальчиков – сиксиков, дакота, ассинибойнов. Они сидели в кругу, как воины, и, насколько понял Горный Гром, обсуждали какой-то сложный план нападения на белых людей. Рогатый Камень руководил этим совещанием.

Горный Гром сел рядом с другом и сразу же включился в игру, как будто только за этим и пришел. У него потеплело на сердце при виде усердия детей и той серьезности, с которой Рогатый Камень относился к высказываниям будущих воинов. После окончания совета началась игра. Мальчики, разделившись на группы, подкрадывались к «врагу», стреляли тупыми стрелами, а Рогатый Камень наблюдал за «военными действиями» и строго критиковал юных ратников. Получить от него похвалу было нелегко; тем ценнее она была для того, кому все же удавалось услышать ее из его уст. Объяснялись игроки как на языке сиксиков, так и на языке дакота, а знаки без труда понимали и ассинибойны. Рогатый Камень принял игру настолько всерьез, что посвятил этому занятию весь день, и мальчики не отставали от него даже вечером, засыпая его вопросами. Ведь перед ними был воин, который знал белых людей, как никто другой, и мог рассказать о них много такого, чего никто из них никогда не слышал. И они говорили с победителем всех состязаний, попавшим в «солнце» и носившим на шее ожерелье из медвежьих когтей, который завтра принесет жертву Солнцу, как со старшим братом.

Наконец, отправив сияющих детей по вигвамам и задумчиво глядя им вслед, Рогатый Камень заметил Горного Грома, стоявшего рядом, и тихо сказал своему брату:

– Разве не лучше было бы, если бы эти мальчики и в будущем, став мужчинами, стреляли не друг в друга, а сообща боролись с белыми захватчиками?

Горный Гром помедлил с ответом.

– Вот, значит, о чем ты уже думаешь…