Изгнанники Зеннона

– Потому что сестра ее подставила. Они были из довольно знатной, но не слишком состоятельной семьи. Родители рано умерли. А сестра связалась с дурной компанией – влюбилась по уши не в того, и он этим воспользовался. Наплел, что женился бы хоть завтра, да денег нет, и так заморочил девчушке голову, что убедил переодеться в старшую сестру и подделать ее подпись на займе. Обещал всё выплатить, но, едва получил деньги, сразу испарился. Но она так и не поняла, что ее обманули, и, вместо того чтобы рассказать всё Нери, стала этого молодчика ждать. А когда пришел срок возврата, с Нери затребовали деньги, которые она не брала и которые, естественно, отказалась выплачивать. Тогда устроили разбирательство. Там были свидетели, которые ее опознали. Ну и, конечно, показали документы якобы с ее подписью. Тогда-то Нери и поняла, что это всё дело рук сестры. Нери взяла долг на себя, но выплатить его так и не смогла, и тогда ее осудили за присвоение чужих денег. И изгнали. А после этого она еще хотела помочь сестре – передать ей в Зеннон деньги, представляете?

Пока Лайн говорил, у меня в голове зазвучали смутные обрывки слышанных когда-то фраз. И вдруг перед глазами всплыло пухлощекое лицо Тами, которая с воодушевлением тараторила, округлив глаза:

– Ты слышала с утра горн? Не поверишь, такой скандал! Это изгнали старшую сестру Инары Торнн. Нет, ты представляешь, ужас какой! А я ее даже видела, эту сестру, она к нам в школу заезжала…

Я вздрогнула. Когда Нери упомянула свою младшую сестру, я не связала эти два факта. Как музыкальную шкатулку, я спрятала это воспоминание в самый дальний ящик памяти – так жутко мне тогда было: изгнали не кого-то безымянного, а девушку, с чьей сестрой я училась в одной школе. В ту минуту я поняла, что изгнать могут любого. И меня с моей аномалией…

А ведь Тами в тот день называла имя старшей сестры… Я сосредоточилась на ускользающих словах, изо всех сил пытаясь вспомнить имя, – словно ловила в мутной воде верткую рыбку.

И вспомнила.

Пусть Серра с Иалоном встретят тебя в Чертогах вечности, Эрика Торнн.

Еще пару часов мы ехали без остановки, но наконец я попросила о привале – хотелось поесть и отдохнуть.

Лайн с Генсом поделились с нами едой, и впервые за месяц я попробовала настоящий хлеб с сыром. Мы с Кинном сидели на земле рядом, почти соприкасаясь плечами, но я не осмеливалась открыто заговорить с ним.

Радость от того, что Волки нам больше не страшны, давно померкла. И хотя мы двигались в сторону Альвиона, мы были пленниками, и что с нами планировала делать Амри, было неизвестно. Но, судя по тому, что нам рассказал Лайн, Лисицы во всем ищут выгоду. А какая им выгода от нас с Кинном, от простых изгнанников?

Медленно дожевав последний кусочек хлеба, я подняла лицо вверх. Небо так и не расчистилось. С запада ветер тащил набрякшие влагой тучи.

Внезапно я вспомнила, как увидела Нери в последний раз. Взглядом она попросила у меня прощения: за то, что не пошла против Олеа, не рискнула своей миссией, – и всё ради сестры, которой была нужна ее помощь.

С усилием я сдержала подступившие слезы.

Нери помогла мне со стрижкой, предупредила о Тарине, сохранила мои тайны!..

Тайны.

Меня словно толкнули в грудь.

Нери была одной из Лисиц – она не просто могла, она обязана была рассказать Амри правду обо мне. Но не рассказала. Ведь если бы Амри знала, что ей попалась та самая Вира Линд, у которой – вы только подумайте! – нет дара, она бы дала это понять. И уж наверняка бы нашла, как извлечь из этого выгоду.

То, что Нери скрыла от Лисиц правду, значило только одно: она пыталась меня от них защитить.

Внутри у меня всё похолодело.

Сейчас они задержали нас только потому, что хотят прояснить до конца ситуацию с Псами и Волками. Но если Лисицы узнают, что мы с Кинном скрываем на самом деле, нас так просто точно не отпустят.

А значит, надо бежать.

Пока Лайн поил лошадей, а Генс, привалившись спиной к изгороди, насвистывал себе под нос простенькую песенку, я вполголоса обратилась к Кинну на древнесеррийском:

– Надо бежать. На лошадях.

Генс озадаченно переспросил:

– Что ты сказала?

Я улыбнулась:

– Никогда не слышала такого мотива. Это альвионская песня? Мне всегда очень нравился альвионский диалект. Такой мягкий и мелодичный. Наверняка у вас и песни по-другому звучат.

Мужчина довольно ухмыльнулся.

– Не хочу хвастаться, но мой голос хвалят все, кто его слышит. Хотите спою?

– Да, пожалуйста, – я улыбнулась еще шире и посмотрела на Кинна, словно приглашая его присоединиться к моей просьбе. Его дымчато-серые глаза встретились с моими, и он медленно кивнул.

Когда мы снова сели на лошадей, Генс затянул длинную песню об отважном альвионском моряке, который отправился на юг, к водному приграничью – туда, где Оренское море переходило в Южное Штормовое. Там, рискуя своей жизнью, он отобрал у коварных немор редчайший камень – Сердце Шторма, после чего триумфально вернулся в родной город.