Изгнанники Зеннона

Эту песню в Зенноне никто не исполнял, и голос у Генса действительно был приятным, музыкальным – даже Кинн слушал его пение с задумчивым выражением лица. Я же слушала вполуха.

Нам надо как-то захватить лошадей, ведь с моей больной лодыжкой далеко не уйдешь. А кроме того, необходимо сбежать до того, как вернутся Амри с Дормом. С другой стороны, чем ближе к закату, тем больше у нас шансов благополучно скрыться: не знаю, как Кинн, а я на лошади долго не проскачу.

Когда впереди показались крыши Рукка, всё во мне уже звенело от напряжения.

За весь день солнце так и не выглянуло. Небо к вечеру еще больше помрачнело, а ветер усилился. Дождь мы пока обгоняли, но он надвигался с запада сплошной стеной.

Амри с Дормом до сих пор не вернулись. Лайн с Генсом никак не показывали, что отсутствие товарищей их беспокоит, и от этого почему-то становилось еще тревожнее.

Рукк, в отличие от Сприлла, теснился справа от Узорной дороги и был значительно меньше. В какой-то момент я испугалась, что если мы поедем вглубь городка, то пытаться сбежать на лошадях, петляя по незнакомым узким улочкам, будет куда сложнее, чем по прямой дороге. Но Лайн с Генсом направились к когда-то ярко раскрашенному, а теперь поблекшему двухэтажному зданию у самой дороги – очевидно, постоялому двору.

Делая вид, что осматриваюсь, я взглянула на Кинна. Он едва заметно кивнул.

– Приехали! – воскликнул Генс.

Справа от нас за невысокой аркой располагался двор с конюшней. Лайн спешился первым, за ним – Генс.

Всё произошло мгновенно.

Пока Генс отвлекся, потягиваясь после долгой езды, Кинн с размаху ударил его в лицо. Раздался мокрый хруст, мужчина коротко вскрикнул и, выпустив поводья, отшатнулся от лошади. Кинн тут же пересел в седло и тронул поводья. Лайн, выкрикнув ругательство, бросился ему наперерез, но тут, понукаемая мной, сорвалась с места Красотка, и он едва успел увернуться от копыт. Лодыжка взорвалась от боли, когда я пришпорила Красотку и та пошла рысью. Справа от меня вырвался вперед Кинн.

Целую минуту казалось, что у нас всё получилось.

Потом раздался оглушительный свист – Красотка остановилась как вкопанная и, что бы я ни делала, не двигалась с места. Кинн развернулся и подскакал ко мне. Сзади раздался громкий цокот копыт, и я поняла, что не успеваю пересесть. Тогда я расстегнула ворот рубашки, чтобы вернуть Кинну эрендин, но он задержал мою руку.

– Без тебя я не уеду.

Я вгляделась в его серые глаза, где горела упрямая решимость, и согласно кивнула. Он отпустил меня и настороженно посмотрел на подъезжающего альвионца.

В груди у меня взметнулся жаркий, головокружительный огонь – мне хотелось взять Кинна за руку и прижать ее к своим губам, хотелось коснуться его лица, поцеловать каждый синяк и ссадину хотелось наконец, приникнуть к его груди – и утонуть, пропасть, ни о чем не думать.

В это мгновение к нам подъехал Лайн и басовито выругался по-альвионски, после чего сказал, глядя Кинну прямо в глаза:

– Не вынуждай меня браться за меч.

И Кинн коротко кивнул.

Лайн, суровый и вдруг ставший крупнее, подъехал ко мне ближе, взял Красотку под уздцы, что-то ей шепнул, и лошадь послушно развернулась. Кинн последовал за нами.

При виде Генса с окровавленным лицом мне стало дурно, и я отвела взгляд. Кинн спешился и хрипло ему бросил:

– Простите.

Я посмотрела на Генса: тот несколько секунд словно боролся с желанием ударить Кинна в ответ, потом зло мотнул головой и вместе с Лайном помог мне спешиться. От перенапряжения я едва не повалилась прямо на дорогу, но ухватилась за седло Красотки. Та только повела ушами, а Кинн встал рядом со мной.

Лайн с Генсом о чем-то тихо совещались, и тут с Узорной дороги, с запада, за отдаленным шумом дождя послышался цокот копыт. И, судя по звуку, лошадей было больше, чем две.

Внутри меня всё оледенело.

Мы с Кинном переглянулись, а потом уставились на поворот, из-за которого показались всадники. Впереди с большим отрывом скакала Амри. За ней следовал широкоплечий Дорм.

А позади…

Сердце у меня чуть не остановилось, и я почувствовала, как напрягся рядом Кинн.

Позади размеренно и спокойно скакали трое Карателей. И на фоне их черных одежд ярким пятном голубела форма Утешителя Йенара.

Глава 16

Амри подъехала к нам первой и легко спрыгнула с лошади. От быстрой езды и ветра ее лицо раскраснелось, а в глазах сверкало сумасшедшее веселье. Но ее веселость тут же сменилась злостью, когда она заметила разбитый нос Генса. Сквозь зубы Амри процедила:

– Что случилось?

Генс, прижимая руку к носу, отвернулся от ее взгляда, а Лайн, чуть побледнев, пробасил:

– Попытка бегства.

Амри с шумом втянула в себя воздух, и на мгновение мне показалось, что сейчас она кого-нибудь ударит. Вместо этого она улыбнулась так, словно острым ножом полоснула:

– Вам повезло, что они не ушли. За них хорошо заплатили.

Она оглядела нас с Кинном, и я невольно отпрянула, но Амри вполне доброжелательно сказала:

– Что же вы держите наших гостей на улице? Заведите их в дом, дайте привести себя в порядок и накормите как следует. С ними хотят поговорить.

…Я сидела на стуле в гостевой комнатке, как на иголках.