Изгнанница. Путь к свободе

– Что было дальше? Он тебя отпустил?

Карад странно на меня посмотрел и перевел взгляд на соседнее здание.

– Смотри! Кажется, я увидел там норлока! – внезапно ткнул он пальцем куда-то в сторону ближайшего дома.

– Что?! Где?!

Я начала судорожно искать взглядом опасность, а руками пистолет, но поняла, что оставила кобуру дома – не собиралась я отходить так далеко! Карад выхватил свое оружие и начал заталкивать меня в ближайший подъезд.

– Туда! Живо!

В панике я подчинилась и заскочила в темный проем без двери. И даже после дневного света, оказавшись в сумраке подъезда, увидела, что не одна.

– Ну что, птичка, вот ты и попалась, – противный голос Шныря я узнала сразу, и тут же попыталась выскочить обратно на улицу, но натолкнулась на Карада.

– Карад, отсю…

И застыла, увидев направленный мне прямо в лоб пистолет.

Я смотрела на Карада, который сжимал рукоять оружия до побелевших пальцев, и не могла поверить. Казалось, это все дурной сон.

– Карад…

– Ты спрашивала, что было дальше… – внезапно совершенно чужим глухим голосом заговорил парень. – Меня отдали охотникам. Да, тем самым – из Ковчега. – Я похолодела, а парень криво усмехнулся. – Да, бывает и так. И мне пришлось выбирать: я или ты. Прости, Мэй, но в этом гребаном мире иначе не выжить.

Я почувствовала резкий укол в шею, обернулась, увидела мерзко ухмылявшуюся рожу Шныря и провалилась в темное ничто.

***

Мутит… Как же меня мутит. И в горле пересохло так, будто я не пила несколько дней. А еще я поняла, что вишу вниз головой на чьем-то плече со связанными руками и ногами и меня куда-то несут.

Соображалось очень туго. И все же я поняла, что вот она – сцена из моего видения. Та самая, которой я так испугалась. Как же я надеялась, что это видение не исполнится или хотя бы задержится в своем исполнении! Но… Прошло всего ничего, и вот она я…

Как же мутит… Как же мне плохо…

– Мэй?! Мэй!

А вот и тот самый голос и руки, которые крепко прижимают меня к себе.

Но во рту у меня кляп, голова раскалывается, руки и ноги связаны, и нет никакой возможности сделать хоть что-то. Даже обложить этого гада нецензурной словесной конструкцией и то не получится.

– Девка доставлена в целости и сохранности. Как и договаривались, – послышался голос Шныря. – Где препараты?

– Ты погоди оплату требовать, – ответил ему незнакомый голос. – Лекс, чего застыл? Проверь, это та девка или нет. И живая ли вообще.

– Та, – глухо ответил Карад.

– Живая. Даже не покоцали, – заржали дружки Шныря, и тот на них цыкнул.

В этот момент с моей головы сняли и мешок, и я сощурилась от ударившего по глазам света фонаря.

– Ну что?

– Она! Жива! – и Лекс зачем-то начал меня ощупывать.

– Потом помацаешь телку. Где препараты? На улице, между прочим, ночь, и я не хочу здесь торчать и лишней минуты!

– Тварей в окрестностях нет, – произнес один из моих покупателей. – Миграция только что прошла. Так что не дрейфь, – и передал ему какой-то мешочек.

– Миграция, может, и прошла, но мало ли… – Шнырь развязал тесемку и заглянул внутрь, подсвечивая себе фонариком.

– Все на месте?

– Все. Бывайте. Если понадобится еще какая шмара – обращайтесь, – и, гоготнув, эти отморозки развернулись и растворились в темноте.

А мне хотелось выть от отчаяния. Ну почему я не наплевала на все и не осталась с Кертой в библиотеке?! Сейчас бы сидела в обнимку с Ником и тихо млела от счастья, а не…

– Ну вы и помощничков мне навязали, – пробурчал Карад спустя пару минут, пока Лекс развязывал мне ноги. – Никого приличнее не могли найти? Эти придурки ее чуть не изнасиловали. Пришлось угрожать оружием, так они меня самого чуть не ухлопали.

Руки Лекса замерли, но ответил один из охотников:

– Невелика была бы потеря.

И было совершенно не понятно: это он о жизни Карада или моем возможном изнасиловании.

Было темно и зябко, мы явно находились где-то на дороге на открытом пространстве.

Фонари погасили, а облака на небе не давали в лунном свете разглядеть тех, кто пришел за мной из Ковчега. И все же вместе с Лексом и Карадом я насчитала семерых.

От них не сбежать…

– Да что ты там копаешься?! Разрежь веревки, да и все! – не выдержав заминки, раздраженно прошипел тот, кого я приняла за главного среди охотников.

У Лекса и правда не получалось в темноте развязать узлы на веревках, которыми меня спутали. В его руках блеснуло лезвие ножа, и мои руки и ноги оказались свободны. Только затекли так, что я еле ими шевелила. Потянулась к лицу, чтобы избавиться от противного кляпа – в рот была засунута какая-то тряпка и перевязана веревкой, отчего уголки губ саднило и невозможно было даже пошевелить языком. Но пальцы слушались плохо, и Лекс помог аккуратно срезать веревку.

Я выплюнула кляп и закашлялась. Во рту было противно, но так сухо, что даже сплюнуть нечем.

– Воды, – прохрипела я и вдохнула свежий воздух полной грудью.

– Ты зачем ей кляп вынул и руки развязал, придурок?! – зашипел на Лекса один из охотников.

– Тебя не спросил, что мне делать! – огрызнулся парень.