Изгнанница. Путь к свободе

Во время этой страшной работы Верт не проронил ни слова. Странный мутер, странная ситуация, странное видение… Я все еще не могла поверить в реальность происходящего. Видимо, сработали какие-то защитные функции психики. Иначе я не продолжала бы спокойно сидеть на камне, когда передо мной разыгрывалась настоящая драма, а потом отстраненно наблюдать, как тела ее участников сбрасывают с обрыва. Но я не только на это спокойно смотрела, но и продолжала сидеть и ждать, когда меня найдут те, кто приговорил сначала к смерти, а потом решил, что живая рабыня в моем лице все же предпочтительнее мертвой видящей.

И все же я ждала этой встречи почти с нетерпением, потому что знала, что с ними придет и моя… бабушка. Дальше заглянуть не получалось – слишком еще неопытной я была. К тому же, психика явно не справлялась с наплывом видений.

Когда те, кого ждала, пришли, солнце уже заходило за горизонт, заливая небо и окрестности багрянцем. Зрелище было удивительно красивым. Хотелось впитать его, запомнить, навсегда запечатлеть в памяти. Никогда еще я не видела такого красивого заката.

– Мэй?

Когда меня окликнули, я вздрогнула. Обернулась.

Ко мне прямо по руслу высохшей реки шла высокая худощавая женщина, одетая, как охотники. На голове черная кепка с эмблемой Ковчега, а на груди лежала длинная светлая коса. Не сразу я узнала в ней Левайну Мирек – опору отцов-основателей и главного врача Ковчега. Именно она следила за здоровьем наших небожителей. А еще иногда помогала простым людям, чаще детям. Но все знали, что именно ей в первую очередь доставляют тела убитых мутантов. Что она с ними делала, никто не знал, но слухи ходили самые разные. Именно поэтому ее искренне любили и искренне боялись.

Больше никого вокруг видно не было. Видимо, отряд охотников контролировал периметр и не показывался мне на глаза.

Как интересно… О чем же эта женщина хочет со мной поговорить в неформальной обстановке, создавая иллюзию моей безопасности?

– Привет. Можно? – она подошла и указала на соседний валун.

Я кивнула. Начинать разговор не торопилась. Как учила бабушка: не знаешь, что сказать – молчи. Вот я и молчала, провожая взглядом красный солнечный диск за горизонт.

Левайна тоже впечатлилась закатом, и несколько минут мы в тишине им любовались. Когда на горизонте остались лишь отблески солнца, женщина заговорила.

– Не ожидала, что мы найдем тебя в таком месте и в одиночестве. Не страшно? Вокруг много зверья.

– Самый опасный зверь – это человек, – ответила я и кивнула, указывая вниз.

Женщина не сразу поняла, что я ей хотела показать, пока не увидела тела мутеров.

– Это то, что я думаю? – перевела она на меня ошарашенный взгляд.

– Госпожа Левайна, я не читаю мысли. Но если вы подумали, что это четверка мутеров, то не ошиблись.

– Это ты их? – удивленно спросила она, и никаких иных эмоций в ее словах я не услышала.

– Боюсь, что я на такое не способна.

– Тогда кто? – она осмотрелась вокруг.

– Чтобы убить друг друга, им посторонние люди не понадобились, – вздохнула я. – Что вы хотели мне сказать, госпожа Левайна? – спросила и встретилась с нечитаемым взглядом ее льдисто-голубых глаз.

– А ты изменилась. Сильно…

– Сложно остаться прежней, когда рушится твой мир, – я снова посмотрела на линию горизонта, где уже начали зажигаться первые звезды.

– Ты не должна была оказаться за стеной. Это было ошибкой.

– Возможно. Но я рада, что так получилось.

– Ты сидишь в одиночестве на краю пропасти и горой трупов под боком и рада? Мэй, не знаю, через что тебе пришлось пройти, но обещаю, когда ты вернешься в Ковчег, больше никогда не будешь иметь ни в чем нужды и всегда будешь под защитой!

Я снова посмотрела в глаза женщине:

– Разве вы еще не поняли? Я не боюсь мира за стеной. Я боюсь попасть в клетку Ковчега. И вы правильно заметили: я сижу на краю пропасти. Знаете почему? – я дождалась, пока женщина отрицательно качнет головой. – Потому что предпочту спрыгнуть вниз, чем вернуться в Ковчег.

Левайна всматривалась в мои глаза.

– Почему?

– Я не хочу быть марионеткой в ваших руках, не хочу служить мразям, лжецам и детоубийцам.

– Чего же ты хочешь?

Мои слова явно задели женщину, крылья ее носа затрепетали от сдерживаемых эмоций. Думаю, вот так в лицо ей таких слов не говорили очень давно. Если говорили вообще.

– Свободы, – пожала я плечами.

– Свободы не существует. Мы всегда от кого-то зависим. Единственное, что мы можем выбрать, и то далеко не всегда – от кого зависеть и на какой ступени иерархии находиться. И я предлагаю тебе одну из самых высоких. Поверь, такого предложения тебе больше никто и никогда не сделает.

– Согласна. Абсолютной свободы не существует. Но вы мыслите категориями Ковчега. Здесь же я действительно могу выбрать от кого зависеть, за кем идти и кем хочу стать. Могу строить то будущее, в котором хочу жить, а в Ковчеге мое будущее – ковыряться в дерьме отцов-основателей и вдыхать их зловонные миазмы.

– Ты могла бы многое изменить… – внезапно проговорила она и замолчала, стараясь передать взглядом нечто большее, чем словами.