Изгнанные в облака

– Фензин, хы, хы, хы, ну если деньги есть, мофно и купить, – заметил Плюх. – О какой хороший пефик.

Шопик подбежал и потянул кусок шубы.

– Вот дурик, – Плюх присел, играясь со щенком.

– А что у вас принимают?

– Пафкуали, они как камни, – сказал Плюх.

Он достал мешочек, развязал его и показал камень. Обычный коричневый камень мясистого цвета. С белыми прожилками.

–На него это четфефть пафкуаля, на нефо мофно купить…ммм…десять вот таких щенков. И устроить слафный уфин.

– Это монацит, – сделал заключение профессор, повертев в руках камень. – На кой он вам сдался?

– Так эти же, – парень показал на небо. – Летают на нем.

– Ну да точно, гравитолеты летают на ториевой руде, а это значит монацит тория, – профессор почесал затылок. – Нет у нас такого добра нет.

– Можно уфаствовать в гонке и зафаботать.

– А что это такое? – поинтересовался профессор.

– О, – парень показал кривые черные зубы, в ухмылке. – Это клаффно.

– А ты сам участвовал? – спросила Зети, подойдя ближе.

– Нет, я фе не дуфак, жить хочу.

***

Плюх жил под мостом, где нашел пристанище наш самолет. Люк в его квартиру располагался точно посередине сооружения. Плюх открыл его, и мы увидели железную камеру со стенами, оббитыми пенопластом – здесь скрывалось жилище.

Сестренка Плюха – 12-летняя девочка Лайда с невероятно большими голубыми глазами. А его мамой оказалось худая женщина с осунувшимися щеками.

– Смотри мама, к нам гофти, – радостно поведал Плюх.

– Откуда же вы взялись? – испуганно заверещала мать.

– Они плифетели на фамолете, – отвечал за нас Плюх. – Прямо на нашей крыше.

Женщина посмотрела на нас строго, и казалось со злобой. Всей своей постановкой тела она почувствовала в нас неприятность. То, что может разрушить ее сложившийся мирок.

– Мы должны доложить префекту Будемусу, что прилетел самолет, – женщина сверкнула глазами.

– Нет нужды, – отвечал старик, присев за стол, стоявший в центре каморки. – Мы сами пойдем к нему, и Плюх нас проводит.

– Я не знаю чем вас угощать, – расстроилась женщина. – Мы съели последние припасы. Плюх должен был пойти на базар. У нас остался всего четвертинка паскуаля.

– Позвольте нам вас накормить, – улыбнулся профессор.

Спустя некоторое время в бедном жилище раздались вкусные запахи. Сестренка Плюх молчала и ела медленно, не переставая сводить взгляд со старика.

– Вот так и живем, – жалостливо вздохнула женщина. – Впроголодь. Но зато свободные.

– Свободные, что это значит? – спросил старик.

– А вы не знаете, у нас здесь рабство, – женщина шмыгнула носом. – Чаще всего в него попадают приезжие. Обычно, они сами хотят в рабство. А что? Еда есть, жилье дают.

– Ну и порядки, – старик улыбнулся, а потом закрыл лицо руками. – Рабство?

– Ну да.

– А кто у вас тут правит?

– Префект решает все. Все до горизонта здесь его. А над ним еще есть правители. Они летают на этих больших кораблях. Пролетают иногда. Там у них и музыка, и цивилизация, и танцуют на палубе. А мы здесь помираем, кормим собой этих тварей, непонятно откуда взявшихся. А эти, что на кораблях, они ведь сволочи неймётся им, воюют друг с другом. Те, что над нами – главный там император Уркас, он раньше говорят, при прежней власти бандитствовал. А те, с кем он воюет – это старый диктатор Эрман Дакоте. Он по-прежнему правит, только теперь там в горах. Говорят, город построил себе.

– Шантал, – подала голос Зети. – Так они назвали город.

– Во-во. Ох, и райское там местечко. Вот бы там оказаться, – женщина с тоской оглядела помещение. Очевидно, в нем когда-то околачивались подростки, потому что потолок испещрили граффити.

– А как у вас с роптами? Не опасно ли брать с собой в город девочку? – спросил старик.

Женщина помахала рукой

– Да эти детей не трогают, они им на один зуб, а вот люди…люди…они гораздо опаснее, чем эти монстры, – и вздохнула. – А так да шныряют. Особенно в центре. Да сами увидите.

Старик кивнул и подошел, доедая бутерброд к люку. По его просьбе Плюх открыл крышку. Спуск на землю вела железная винтовая лестница, обволакивающая одну из опор.

– Ты оружие взял? – поинтересовался старик у Уки. И когда мальчик кивнул, продолжил. – Ну что же, пойдемте, пообщаемся с вождем. Собаку оставим сверху. Пусть охраняет самолет. Будем держаться все вместе.

Город внизу оказался таким мрачным, как и сверху. Впрочем, было что-то в нем живое. В полуразрушенных зданиях, обвитых лианами. В сером бетоне, серой дороге, серых машинах и серой пыли, такого же цвета же клубах дымки, в которой тонул мегаполис. Каждый шаг давался с трудом. В клоаке разрушенного царства таилась жизнь. Каждый дом казался живым организмом. Казалось еще чуть-чуть и глазницы окон загорятся огнем, а рты подъездов заговорят.

Поочередно я и старик несли девочку. Внизу – в долине бетонных каньонов, двигались почти перебежками. Асфальтовое поле покрыто сотнями обломков с графическими символами. Реклама, дорожные знаки, вывески и меню все это лежало внизу, покрытое пеплом и тонула в сером болоте.

– У тебя красивый дом, – шмыгнул носом Ука. – Мы целый месяц жить в страшный большой дом. А твой дом. Вот. Супер. Высоко. Монстры не залезть.