Изгой

– И вы действительно верите, что мы родные братья? – спросил я.

– Честно, я не знаю, хотя может это и правда. Но, что действительно правда – это то, что я хочу верить в это, – сказал Барон с каким-то нехарактерным для него тоном и выражением лица. – Знаете, мы застали вас врасплох, и я прошу извинить нас за это.

– Ну, что сделано, то сделано. И дело то действительно серьёзное, так что всё в порядке.

– Вы любите хоккей? – неожиданно спросил Барон

– Нет, я как-то было увлекался футболом, давно, лет сто назад. А что?

– Может быть, мы сходим как-нибудь в спорт-бар и пообщаемся? Я знаю хороший спорт-бар, мы там собираемся частенько. Например, сегодня, если у вас никаких планов.

– У вас вроде что-то было запланировано на сегодня, Михаил? – встрял Голодяев.

– Хорошо, давайте сходим, – не обращая внимания на вопрос Голодяева, сказал я.

Барон сказал мне адрес и время и они ушли. «Что вообще за херня происходит», – подумал я, но всё же мне было интересно, что же это за Барон. Я всегда хотел иметь полноценную семью: папу, маму, брата, сестру, – с этим мне не повезло. Тот момент времени, который я прожил с тётей, был самым тёплым и потрясающим в моей жизни. По правде говоря, Барон дал мне надежду на семью.

5

На улице пошёл снег. Было тепло и безветренно. Снег шёл крупными хлопьями, приземлялся на землю и тотчас же таял. Снегу было не место сегодня – абсолютно не его день.

Я зашёл в полупустой автобус и сел у окна. Я ненавижу всю эту автобусную атмосферу с давних времён. На следующей остановке автобус обильно наполнился людьми всякого вида. Там были и студенты, и бабушки, и обычные люди, которые едут с работы – полным-полно различных представителей социума. Меня сразу заинтересовало то, что бабушки заходили не абы как, а анализируя и заранее подбирая себе место. Хотя все сидячие места уже были заняты, эти представители подходили к намеченному месту и ожидали. Одни смотрели на того, от кого ожидали уступчивости, одни прижимались, почти ложась на этого человека, а третьи были как бы равнодушными и старались разглядеть что-то вдали, за окном, но на самом деле ожидали, что вот-вот им скажут: «Присаживайтесь, пожалуйста». Я сразу вспомнил ещё об одних видах бабушек – это самые наглые представители из всех. Они обычно стояли, от минуты до пяти, и если им никто не уступал, то они напоминали человеку об его обязанности. Меня всегда напрягала такая ситуация. Я всегда уступал им, но никогда из какой-то учтивости или обязанности, просто чтобы не слышать их необоснованные осуждения. Кому-то покажется это цинизмом, пусть так.

Перед глазами мелькал вечерний город. Снег всё так же отчаянно кружит в воздухе. Я не видел город во всей его своеобразной красоте так долго, что вовсе позабыл все эти улицы. Раньше мне постоянно приходилось проезжать эти улицы, и я помнил каждую их часть. Когда я только переехал к тёте, я ездил по этому маршруту в институт. Город горел огнями цивилизации; люди бегали туда-сюда, как им это всегда присуще; машин стало больше чем раньше, и это заметно.

Мы проезжаем старый район. Его обшарпанные улицы долгое время хранят все воспоминания. Здесь время будто остановилось: ничего не меняется годами. Всё-таки видны попытки обновить всю эту местность: там – новый супермаркет, блестящий, красочный, там – новостройка, такая же красочная и яркая. От всего этого несоответствия режет глаза.

Я глядел в окно очень пристально и внимательно разглядывал всех и всё – мне это всегда нравилось. Меня очень заинтересовала одна из машин. Она была отечественной сборки; на боковом стекле была наклеена наклейка «Спасибо за победу!» с георгиевской лентой вокруг надписи; ещё был грязный российский флаг на антенне. Этакая патриотическая машина заставила меня улыбнуться и по-своему олицетворить её значение. Она олицетворяла весь российский патриотизм новейшей мировой истории.

Патриоты по своей сути очень интересные люди. Они подобны расистам, если подумать. Они обожествляют свою страну, гордятся ей, словно это их заслуга. Самое интересное, что меня всегда напрягало – это обязанность быть патриотом. Обязанность любить государство, каким бы оно ни было – это ужасно. Нет выбора, есть один лишь долг. Моя точка зрения в этом деле: если государство заслуживает чтобы его любили – тогда, пожалуйста; а если оно не заслуживает, да ещё и угнетает население – то какого чёрта?