Изгой

Этот мир давно захватила чума – людские прихоти. Все цели людей заключены в этих прихотях. Деньги – цель людей. Стремление к достижению цели заставляет их убивать, насиловать, грабить, делать мерзкие вещи, даже для людей. Настоящих ценностей не существует в настоящем. Они есть либо в прошлом, либо в будущем. Они не «цепляют» человека сегодня. Человеку необходимы развлечение, веселье, смех, радость, чего бы ему этого не стоило. Зависимость от искусственного счастья, наркотиков и алкоголя появляется именно поэтому. Люди утоляют прихоти организма, но если не получается этого сделать – тогда им нужно кого-то в этом обвинить. Себя винить слишком болезненно. Как всегда бывало, есть и будет.

Смысл жизни, который на протяжении всей хронологии жизни пытались уцепить хоть за краешек представители человечества, теперь недоступен вовсе. Он где-то здесь, рядом, этот его славный запах, я думаю, мог заметить каждый, кто умеет по-настоящему чувствовать его. Он тут, и всегда был здесь. Даже сейчас, среди ошмётков взаимонепонимающих созданий, он скитается и не теряет ничтожную надежду на свою пригодность. Каковы проблемы без смысла? Какова жизнь без смысла? Приходится отчасти согласиться с тем, что, если люди продолжают жить в такой ситуации, то им это нравится. А может быть они всё ещё в своём любимом телевизоре? Тогда многое объяснимо.

6

Я, наконец, добрался до спорт-бара, укрепившись в своей ненависти к людям, проделав эту автобусную поездку. Зашёл внутрь и сразу в толпе фанатов увидел Голодяева и Барона, который жестом руки позвал меня к себе. Я подошел, и он принялся жать мне руку. Я понял, что они уже немного охмелели – по некоторым особенностям их вида и поведения это было заметно.

– Ты чего опоздал? – спросил он.

– Да, не рассчитал время. Сто лет на транспорте не ездил, и как назло в пробку попал.

Матч был в разгаре. Я огляделся: куча разных людей фанатеющих от спорта, янтарное, тёмное пиво и аксессуары к нему, типа вяленой рыбы и орешков. Меня сковал социопатический приступ, и мне стало душно в этой атмосфере. Спорт справедливо будет поставить рядом с выпивкой, азартными играми и наркотиками. Он также цепляет, создаёт аналогичные чувства и высвобождает животные инстинкты. Это заметно в людях, окружающих меня. Голодяев сказал, что пошёл за пивом и поинтересовался у меня: «На тебя брать?» Я подумал, что необходимо расслабиться и утвердительно кивнул головой.

– Смотри, – сказал мне Барон и указал на телевизор, – наши ведут: два ноль.

– А какие наши? – спросил я. – Те, что в красном?

– Да, ну, ты даёшь, это же наша городская команда. – Он посмотрел на меня как на несведущего человека. И он был чертовски прав на этот счёт.

– Я же говорил, хоккей – не моё, да и как в принципе спорт. – В этот момент я посмотрел за плечо Барона и увидел хорошенькую блондинку. Она сидела с каким-то здоровенным парнем, который налился краской от своего крика, очень много пил и испытывал радость от текущего счёта. Я понимал, что она пришла сюда без особой охоты, ей было грустно, она лишь изредка улыбалась, такой натянутой и неправдивой улыбкой. Мне стало её жалко, но я ничем не мог ей помочь.

Второй период матча подошёл к концу и многие пошли в туалет или на улицу, кто-то покурить. Подошёл Голодяев с тремя кружками пива. Барон оторвал глаза от телеэкрана и сказал:

– Да, вот это игра. Надирают зад этой «Магнитке» – вот молодцы!

Я молчал и смотрел на него.

– Чем занимаешься по жизни? Кем работаешь? – спросил Барон.

– В свободном полёте: никому ничего не должен, от работы устал. Написал книгу… ну, ты это знаешь, – сказал я.

– Да. Честно говоря, я её не читал. Голодяев говорит, что в восторге.

– Если говорит, значит так и есть.

– Ты чего такой мрачный? – спросил он меня. Странно, что Голодяев практически не говорил, даже очень странно.

– Не знаю… вроде всё в порядке.

– Да мрачный: погляди на себя. Какой-то скованный, бледный – ты не заболел?

– Это от новизны. Я редко бываю на людях, – сказал я. Мне было тяжело дышать в окружении большого количества людей, но нельзя сказать, что я выглядел болезненно.

– Это от того, что ты мало выпил, – подметил он.

– Может быть.

– Слушай, может, подцепим пару-тройку девочек и рванём ко мне? Как считаешь?

– Хорошая идея. – Я вспомнил про слова матери Софьи. – Я согласен, – сказал я и сделал пять больших глотков пива. Реальность действительно начала мне надоедать.

– Во, теперь ты будешь в своей тарелке, – сказал Барон глядя на то, как я присосался к кружке пива. – Да, я чувствую, что ты мой брат. Самый настоящий брат. – Он доброжелательно улыбнулся и схватил меня за плечо. Он был совершенно другой, чем вчера. Даже внешний вид у него был иной: клетчатая рубашка, тёмные джинсы и полупрозрачные очки.

– Давай свалим из этого места, потому что меня здесь как-то укачивает, – сказал я.

– Нужно повеселиться этой ночью с моим новообретённым братом. – Барон приобнял меня.

– Поехали в «Режим»? – сказал Голодяев. Я уже отвык от его голоса.

– Что за «Режим»? – спросил я.

– Клуб, там можно неплохо позабавиться, – сказал Барон. – Погнали, развеемся!