Изгой

Она не поднимала глаз, поэтому он коснулся ее щеки, чтобы она все-таки посмотрела на него.

— Для меня невыносимо смотреть на себя в зеркало, — сказала она.

Они были в совершенно одинаковом положении. Она прижалась лицом к его ладони, и от этого он почувствовал себя сильным. Он нагнулся к ней, поднял ее голову и поцеловал в щеку, а она закрыла глаза и положила руку ему на затылок, чтобы удержать его, чтобы хоть ненадолго продлить ощущение, что она не одинока и что она прощена.

Быть настолько потерянным, а затем вдруг найти утешение — для Льюиса это было очень необычным чувством, и он не поверил своим ощущениям. Но то, что они могли быть добры друг к другу, было действительно здорово, и такое доброе отношение — даже после того, что они сделали, — было очень ценным.

Кит шла между деревьями, которые частично закрывали от нее заднюю часть дома; она видела их через открытые двери в сад, но только выйдя на лужайку, смогла рассмотреть все более четко. Первым было ощущение, что она, непрошеная, вторгается в чужую жизнь, и это произошло еще до того, как она осознала, насколько неправильными были их позы. Элис стояла на коленях у его ног, именно так и было, ее рука лежала у него на затылке, лица их касались друг друга, и все это было настолько несправедливо! Она медленно шла к ним, не осознавая, что продолжает идти, а они не двигались, и глаза Элис были закрыты. Она не видела лица Льюиса, но рука его гладила волосы Элис, и Кит подумала: все в порядке, он просто успокаивает ее, — но потом они обернулись и увидели ее, и она тут же поняла, что ничего не в порядке. Теперь они выглядели одновременно пристыженными и шокированными и не могли скрыть этого. Льюис смотрел прямо в глаза Кит, и она перестала замечать Элис, потому что в этот момент могла видеть только Льюиса и все пыталась понять, какие между ними отношения.

Он встал и пошел в ее сторону, а она не знала, что они сейчас могут сказать друг другу, и не хотела высказывать то, что крутилось у нее в голове, поэтому она развернулась и побежала. Он догнал ее и схватил за руку. Он держал ее за запястье очень крепко, ей было больно, и она испугалась. Раньше она никогда не боялась его; ее страх был связан с тем, что она только что видела.

— Ты и она? Это правда?

— Да.

Наступила короткая пауза, а потом она в отчаянии начала кричать:

— Но она же твоя мачеха! Это все равно, что она твоя… она твоя…

— Нет! Все не так!

Он выкрикнул это, потому что слышать такое было невыносимо, но она опять испугалась его, а он принялся сыпать словами, просто чтобы не молчать.

— Кит, это было всего один раз. Мы не хотели… Я… Она была…

Она отвернулась от него, обхватив себя руками за плечи.

Он чувствовал себя беспомощным, он ждал, глядя ей в спину, пока она боролась с захлестнувшим ее отвращением, но когда Кит опять повернулась к нему, она была уже спокойна, невозмутима и закрыта.

— Я пришла сказать тебе, что ты можешь не волноваться, — горько улыбнулась она, — потому что они ничего тебе не сделают за Тамсин. Это папа ударил ее. Я заставила тебя поехать со мной в Лондон, потому что знала, что они собираются обвинить тебя в том, что ты ее ударил, и мне хотелось, чтобы это стало невозможным. Поэтому ты был со мной. Но все получилось по-другому.

Она терла лоб тыльной стороной кисти и казалась уставшей и запутавшейся.

— Твой отец?

— Ну да. Обычно он бьет только меня. А я никому не говорила. Но я хотела, чтобы ты об этом знал. Сама не знаю почему.

— Он бьет тебя?

— Они все просто делают вид, что ничего не происходит.

— Когда? Когда он тебя бил?

— О, довольно часто.

Она расстегнула пуговицы на своем ситцевом платье и показала ему свежие следы от ударов палкой.

Мир вокруг Льюиса взрывался, а он стоял неподвижно, смотрел на эту красивую девочку, которая все время казалась ему нетронутой, и был ослеплен происшедшими переменами.

Все еще не веря услышанному, изумленный, он протянул к ней руку. Он протянул к ней руку, потому что она так страдала. Но она покачала головой.

— Я не хочу тебя больше видеть, — сказала она.

Она повернулась и пошла от него, а он остался стоять на месте. Кит ушла в лес, и он снова был один.

Льюис стоял между лесом и домом и не мог идти ни в одну сторону, ни в другую. Он услышал, как хлопнула дверца машины, и вот из-за угла дома показался отец. Реакция Льюиса на его появление была детской: он подумал, что его отец сможет ему помочь, и побежал через сад ему навстречу.

— Папа!

Джилберт вернулся домой после разговора с Дики. Там он много извинялся, хотя по отношению к Дики делать это было очень сложно, а перед уходом увидел лицо Тамсин, когда она закрывала дверь гостиной. У него перед глазами так и стоял этот ужасный синяк у нее вокруг глаза и на щеке, и поэтому, когда он заметил, как от его сына через лес уходит младшая девочка Кармайклов, он очень испугался и разозлился. Они встретились на террасе.

— Ты вообще соображаешь, черт возьми, что ты делаешь? Зайди в дом!

— Я должен поговорить с тобой.

— В дом! Тебя просто нельзя отсюда выпускать!