Изгой

У дальней стены, завешенной тяжёлой бордовой портьерой с гербом Российской Империи, высился подиум. Там, за большим столом, в креслах с резными спинками уже сидели три человека. Очевидно, судьи, которые должны решить мою дальнейшую участь. Ниже, друг против друга, за столами поменьше — ещё два участника заседания. И за отдельной конторкой, заставленной писчими принадлежностями, пристроился… наверное, секретарь.

Деталей я рассмотреть не успел — отвлёк раздражённый голос одного из присутствующих.

— Не стойте столбом, юноша, проходите. Вас и так уже заждались, — проскрежетал тот, что сидел внизу слева.

«Ага, вот как раз и нарисовался один, который на букву „М“».

Услышав, как часы на башне начали отбивать полдень, я повернулся к нему, недоумённо вскинул брови — типа: ко мне какие претензии? И опешил. Поле зрения расцветилось новыми красками. Каждого, кто сидел в зале, окутала яркая аура: президиум засиял алым, оранжевым и фиолетовым; мужик справа — ядовито-зелёным; говоривший со мной — грязно-жёлтым, практически желчным. Секретарь подёрнулся синеватой дымкой.

От неожиданности я вздрогнул, сморгнул — краски пропали. Вскинул брови — засияли снова.

«Второй Дар Визора?» — с удивлением предположил я.

По-хорошему надо бы взглянуть третьим глазом, но не здесь же мне медитировать. Впрочем, думаю, что не ошибся, и это действительно распустилась вторая почка на зелёном ростке.

Похоже, я только что получил способность видеть чужую магию. Здесь ещё разбираться и разбираться, но очевидно, что по цвету можно определить силу, способности и стихию волшбы. Я перевёл взгляд на отца — его окутывала смолянисто-чёрная аура.

— Ну⁈ — прикрикнул мой оппонент.

— Не нукай, не запрягал, — буркнул я и прошёл в центр зала, где стоял непритязательный стульчик, явно приготовленный для меня персонально.

— А он мне нравится, — прокомментировал мой выпад пронзительный женский голос.

Я невольно посмотрел на его обладательницу. Сразу не разобрал, но один… одна, из сидящих в президиуме оказалась женщиной. Симпатичная, хоть и в возрасте. Худенькая блондинка с пикантной мушкой на левой щеке, коротко стриженная, но её это вовсе не портило. И не в платье, как следовало бы ожидать, а в военном мундире при эполетах и в форменных брюках с лампасами. Впрочем, о последнем я мог только догадываться — ноги скрывались под столом.

— А мне-то совсем другое рассказывали, — с усмешкой продолжала она, откинувшись на спинку кресла. — Мол, младший Смолокуров: мямля, неженка и сибарит. Женственный, неконфликтный, неуверенный в себе мальчик…

«Упаси меня бог от такой репутации», — подумал я, плюхнулся на сиденье, устраивая надоевшую саблю между ног, и почувствовал, как покраснел Мишенька.

От чего покраснел — не уловил. То ли от негодования, то ли от стыда, то ли от замешательства, но сейчас это меня меньше всего волновало.

— Ну, полно вам, княгиня, смущать молодого человека, ему и без того непросто, — скрипуче молвил благообразный невысокий старичок, сидящий посередине, и обратился к отцу. — Да вы присаживайтесь, присаживайтесь, Александр Георгиевич, в ногах правды нет. Там для вас специально креслице приготовили.

— Благодарю, Ваша Светлость.

— Вот и чудненько, — улыбнулся тот и кивнул секретарю. — Давайте уже займёмся тем, ради чего здесь собрались. Приступайте.

Секретарь подобрался, зашуршал пером по бумаге и забубнил на одной длинной ноте:

— Прошу внимания и тишины. Открывается выездная сессия Суда Чистой Крови за нумером сто тридцать восемь от шестого июля одна тысяча девятьсот двадцать пятого года от Рождества Христова…

«Ни хрена себе, меня перекинуло, — мысленно удивился я. — Сто лет — это не шутки».

— Слушается дело об утрате магических способностей младшего графа Смолокурова Михаила Александровича и сохранении статуса Великого Рода графской семьи Смолокуровых. Судейская коллегия в составе…

«Ага, ага, послушаем, кто в этом мире вершит судьбы», — я навострил уши, забыв про календари.

— Председатель суда: Светлейший Князь Даниил Константинович Меньшиков. Верховные судьи: Княгиня Дарья Никитична Хованская, Князь Иван Андреевич Баратынский…

«Ого, какие фамилии. Прямо в высшее общество попал. Из грязи в князи, но с титулами мне ещё только предстояло разбираться».

— Обличитель: Князь Кирилл Алексеевич Несвицкий. Защитник: граф Ярослав Фёдорович Жировой-Засекин. Назначенный секретарь — Граф Аркадий Самуилович Вронский.

На фамилии Несвицкий у меня дёрнулся глаз.

Так звали мою последнюю мишень в прошлом мире. Как его по имени-отчеству я не помнил, и там он был точно не князь, но владелец заводов, газет, пароходов, с деньгами, связями и непомерными амбициями. Мутный, неприятный тип, ничем не брезгующий на пути к власти и обогащению. Естественно, зарвался, переоценил свои возможности и полез туда, куда собака хвост не суёт. А я получил приказ на его ликвидацию. А потом, трое суток спустя, наёмные киллеры расстреляли мою семью. Прошлую семью, если кому непонятно.