Изгой

Я стоял и думал об этом уже стоя на той самой, большой широкой темной площади без фонарей, освещенной только звездами, где раньше встречал девушку с собакой и ее белобрысого друга. Пока ее не было, вдруг различил рядом с клумбой чей-то памятник, бюст на постаменте. Подошел и рассмотрел четко очерченное лицо с узкой бородкой, широкой лысиной, морщинистым мощным лбом и добрыми смешливыми глазами. На плите перед ним лежали немногочисленные но горячо светившиеся в темноте розы. Я снова посмотрел в глаза скульптуре и понял, что это вождь огнепоклонников, перевернувший многие миры и галактики в прошлом веке со своим культом огня, новых идей, технологий и свободы.

— Как ты считаешь, он прав был по жизни? — спросила появившаяся Она. На Ней было снова длинное черное пальто с замысловатым красным узором — тонкими горящими искрами и багровыми росчерками. Собака — высокая, поджарая, черная смотрела мне в глаза, будто ей тоже был интересен мой ответ.

— Вроде приговора еще нет. Не подведены окончательно итоги его огненного эксперимента. Много плюсов и минусов, много жертв, но есть и победы, еще не взвешено до конца, не оценена эффективность, чтобы вешать ярлык «добро» или «зло».

— Я не о приговоре, а о правоте. Приговор и весы задним числом судят. У него была идея, как улучшить мир и помочь человечеству быстрее идти по своему предначертанному пути. В тот момент он не мог знать, чем все кончится, будет ли это добром или злом. Он не был уверен, что прав, но рискнул.

— Он был бы прав, если б рисковал только собой, а не миллиардами жизней.

— Ты прав, джедай, но ты прав по-джедайски. А если у него был долг перед теми, кто его создал и привел в этот мир? А если у его страны был тоже долг? А у человечества долг есть? — спросила Она, глядя мне в глаза. В этом взгляде я «поплыл», теряя из фокуса и памятник, и площадь, и собаку, и ее огненные нити на высоком воротнике пальто.

— Сейчас ты попадешь, куда тебе надо, тебе помогут все, от кого зависит твой успех. Но ты будешь им за это должен. Ты не стар, но у тебя уже есть и другие долги. У всех есть долги, и иногда нужно выбрать тот, что важней. Думай об этом, ты входишь на тропу, где придется принимать решения без аргументов. Как это у вас называлось в Академии, — смеясь вспомнила Она, — «в условиях не очевидности»?

Глава 7

7,1

Вороны — вообще занимательные собеседники. Джек и Нора, меня отлично приняли, особенно, узнав, что я не претендую на их территории и еду. В этот знойный полдень у них было полно дел — таскать в гнездо ветки и конфетные золотинки, перекаркиваться с соседями, но они с удовольствием уделили мне время чтоб поболтать и поиграться. Джек натаскал под ворота орехов, и мы втроем брали внизу в клювы камни, взлетали на ворота и сбрасывали, стараясь попасть камнем по ореху и расколоть скорлупу. Орехи были вкусные, а игра веселая и увлекательная — попасть «выроненным из клюва камнем» по ореху с высоты 7 метров — нелегко, требует тонкого расчета и везения.

Мы сидели на воротах кладбища, блестя черным опереньем, смеясь хитрыми глазами, обсуждая проходящих живых, недавно заехавших мертвых. Кладбище не большое, и на этой неделе были только двое. Дед, который довольно быстро отправился по потустороннему маршруту и особо не мелькал тут, и мадам средних лет, которая тупила, не знала, куда, что и как, и хныкала до сих пор у своей могилы. У нее на могиле было полно цветов, но ничего полезного. Вот у деда правильные родственники выложили печенье — вороны, перекусив у него в гостях, подсказали ему много всего полезного, а у этой венки, да крест, даже монетки блестящей не бросили. Вон она — серым пятном маячит у высокого уже подсохшего черного холмика.

Мы познакомились с Джеком и Норой у могилы маленькой девочки. Когда я входил на кладбище, я поздоровался с хозяином — у которого могила была прямо на входе, на памятнике было фото офицера в морской форме, с погонами каперанга. Я изложил ему свое дело, сославшись на авторитет Женщины в Черном Пальто с Собакой, спросил, как быть, положил конфет. В ответ пришла мысль «Читай буквы» и подул ветерок. Я пошел, куда клонило ветром ветви деревьев, как по компасу, читая фамилии на памятниках. Свернул между оград, прислушиваясь к ощущениям, вышел к заросшей бурьяном могиле с ржавой оградой. Облупившаяся краска на памятнике, желтое фото маленькой милой девочки, годы жизни говорили, что ей всего и выпало в этом мире побыть только восемь годиков. «Леночка» — 30 назад с ней что-то случилось… Похоже за могилой давно никто не ухаживал. Я оборвал бурьян, вытер пыль, протер фото, разложил конфеты пестрой кучей, поделился по одной с ее соседями.