Изгой

Говорят, что вот, звезды — это магия, свет, чудо и мощь, красота и величие, а планеты, мол, скучные каменные мостовые, молчаливые и серые. Но когда перед тобой 3-я В Зеры, невозможно оторвать взгляд. Она похожа на маленькую веселую девочку. Кружится в синем своем нарядном сарафане, старается, чтоб подол поднимался кверху, и радуется, что все на нее смотрят, и улыбается, и смеется. И все, кто ее видят, невольно тоже попадают под ее магию смеха и радости.

Это была не девушка в красном платье вроде 5-й планеты системы Z Аполлона. Та тоже сверкала своей атмосферой издалека и заманивала летунов завораживающими цветами красных переливов своего вечернего наряда. Но она была принцесса, которая ждала принца на белом коне, остальные были ей безразличны или бесили. А 3-я была девочкой лет семи, она радовалась, удивлялась и интересовалась всеми, кто к ней прилетел в гости, и приглашала играться. Она была рада каждому встречному, даже мне.

Это ощущение не пропадало даже когда уже входишь в ее атмосферу и чувствуешь себя крохотным паучком на ее синем сарафане. Даже, когда спускаешься в плотные слои, ее воздушных масс, и начинает трясти и плющить так, что ого-го. Внизу живота что-то пульсирует, в голове и перед глазами скачет песок, по пищеводу ходит ходуном. Тяжело не то, что дышать, но даже думать. Даже в этот момент, когда все вокруг сереет и напрягается, не пропадает чувство умиления.

Как бы подыгрывая моим ощущениям, 3-я отозвалась в динамике звенящим веселым, игривым девичьим голосом: «Борт 127, как слышите, прием. Следуйте указаниям программы диспетчера!». И я следовал, разворачиваясь в воздухе, согласно командам космодрома где-то внизу.

Вынырнув из облаков, увидел под собой зеленые бескрайние просторы — словно ковер, ворсистый, клетчатый из-за дорог и лент каналов. Озорная девочка в синем как раз игралась на ковре и оставила, побросав в беспорядке игрушки. Посреди зелени был набросан город — разные по размеру и форме разноцветные кубики, железячки, стеклышки, тряпочки, золотинки.

Подо мной был огромный каменный, с металлическими отблесками, почти квадратный поднос. На нем лежали в ряд, похожие на пестрые конфеты, космические корабли, стояла круглая, похожая на фарфоровую сахарницу, станция связи и управления полетами, рядом мелькнуло тоже круглое, но красное, как блюдечко с вареньем, здание электроподстанции, дальше темнел слоями нескольких этажей торт-терминал. Я врубил на предел мощности посадочные двигатели, гасящие скорость падения. В них разряжались до нуля сразу три мои батареи. Подо мной теперь были снопы огня и искр, облако красного жара, раскаленно сверкавшее в синеве. Тряско, мелкими рывками, я постепенно спускался к космодрому на соединение с посадочным узлом — бетонным квадратом, окруженным стенами-панелями радиационной, шумовой и тепловой защиты.

Наконец, есть посадка. Я чувствовал, как коснулся своим железом бетона, как лег плотно всей массой на узлы стыковки и стабилизировался. Вокруг все плыло в жарком облаке моих успокаивавшихся двигателей. Девушка в динамике приветствовала и рассказывала, что как:

«Уважаемый Алекс! Рады Вас приветствовать на космодроме Белолесской столицы, славного города Ман. После стабилизации температуры, Вас пригласят пройти в терминал для паспортного и специального контроля. Вопросы по оплате парковки, заправке аккумуляторов и техническом обслуживании корабля, Вы можете решить в отделе продаж в здании терминала или на сайте космодрома, зайдя в раздел закупок. Желаем Вам приятно и полезно провести время на 3-й планете системы В Зеры!»

На решение оргвопросов ушло несколько часов, пробыл на космодроме до самого вечера. Заказал зарядку 5 аккумуляторов, заплатил за это 100 золотых, оплатил неделю парковки и наружный послепосадочный техосмотр корабля — все вместе 1 золотой. Хоть здесь и не требовалась виза, нужно было пройти регистрационные процедуры. Сгодились документы на имя Алекса Дея — под этим именем я уже бывал на этой планете, в другой, правда, стране, по делам, но ничем себя не скомпрометировал.