Изгой

Наконец, все проблемы улажены, и я решил подарить себе изысканное удовольствие, поехав в город не на такси, а на метро. Спустился на огромном лифте, вмещавшем человек сто, вниз и оказался на платформе подземки. Своды станции были богато украшены звездным небом и скульптурами кораблей, космонавтов, эпичными пейзажами дальних планет. Отсюда до центра 20 минут хода, а там переход, и все самое приятное. В вечерний час пик тут было не протолкнуться, я много лет не видел столько людей сразу и не соприкасался с толпой так близко. Истосковавшийся по тактильному ощущению толпы, я нырнул в нее, как в живительный поток, чувствуя всем телом чужие незнакомые тела. Сотни безымянных лиц, которые никогда не встретишь еще раз, которые так и останутся безымянными и незнакомыми, обнимали меня, как густая, тягучая масса, и я плыл с этой рекой по переходу на другую линию метро. С восторгом стискивался у эскалатора, где поток сужался, как река, входящая в трубу под мостом, озирался вокруг, глядя сквозь плечи и макушки, чувствуя толпу, как целое — энергичное, живое, движущееся. Толпа была похожа на тот хаос, из которого появились все мы. Она готова была рожать индивидуальность в любую секунду. Только зацепи любое серое смутное лицо, обрати на него внимание, и оно сразу материализуется в личность, которая расскажет о себе, сделает что-то, спросит.

Меня поразила эта внятная картина непредсказуемого хаоса, готового быстро, откликнувшись на мое действие, создавать события, людей — друзей или врагов, предлагать через них информацию, знаки, ответы на вопросы и идеи. Пока я не дотронулся ни до кого, не остановил, хаос мутной рекой безмолвно тек по переходу, как время, вперед, и вперед. Вот, время — такой же поток возможностей, идущий мимо нас, проносящий перед нашим носом секунды, в каждой из которых может что-то случиться, пока эти мгновения, не реализовавшись, не уходят за горизонт, где становятся не сбывшимися мечтами или миновавшими нас потрясениями.

Впереди уже закрывались автоматические двери вагона, но я прибавил шага и вскочил, мягко подтолкнув, стоявших в проходе, благодарно услышал давление сзади — кто-то еще успел втиснуться, прежде чем двери закрылись. Толпа в этой части метро-конвейера, паковалась по вагонам, как по цистернам, и неслась в черном тоннеле — молча, стоя, не выделяя никого до степени индивидуальности, тая каждое свое зернышко личностей от неаккуратных и любопытных искателей вроде меня.

По мере удаления от центра, наш вагон — пакет возможностей постепенно расходовался. Люди выходили, новенькие не подсаживались. К станции Боброво на севере города я подъезжал уже в почти пустом вагоне, вольготно усевшись на кожаном желтом седаке, разглядывая рекламу на стенах.

Наверху вокруг вестибюля метро плотно стояли магазины и ларьки. Я размышлял, что взять с собой к Россомахе. Цветы, конфеты и вино, — слишком романтично, даже пошло, но я решил, что отшучусь, если ей не понравится. Все-таки чат-знакомство не позволяет быть уверенным, что знаешь человека, но с чувством юмора у нее точно было все в порядке.

Прошел через тихий неосвещенный вечерний сквер и оказался перед многоэтажной башней. Поднялся на лифте и позвонил в дверь.

Она открыла, бегло сказала «привет», схватила цветы и пакеты и убежала в комнату, бросив на ходу, чтоб я раздевался и шел на кухню, там располагался. Значит, мы «свои», если прием будет не в комнате и не в кабинете. На кухне на диване у стола сидели средних размеров кот и собака. Кивнув им, я уселся рядом. Она вошла, предложив кофе и салат. Я согласился, и смотрел на нее, пока она возилась у плиты. Она выглядела моложе, чем я предполагал, не на сорок, а примерно на тридцать. Белый махровый халат красиво обтягивал плечи и задницу, подчеркивал стройность фигуры. Из-под полов халата виднелись точеные лодыжки и пяточки, тонувшие в пушистых белых тапках.

Она почувствовала мой взгляд, обернулась и сказала «Нет». Налила растворимый кофе в кружки, поставила их на стол и уселась напротив меня, пододвинув миску с каким-то майонезным салатом типа мимозы.

Да, ей на вид, примерно, 30, она ярко выраженная жительница Белолессии — высокая, с узким белым лицом, с четко очерченными скулами, ртом, глазами. Волосы — смесь золота и каштана, волной отброшены за спину. Узкие ладони с тонкими пальцами, держали массивную кружку с кофе. «У меня к тебе дело», — сказал я.

«Стоп!», — твердо сказала она. Приподнялась на локтях над столом и сверху вниз, приблизив свое лицо к моему почти в упор, посмотрела зелеными глазами мне в глаза. Молча, секунд пять, не улыбаясь.

Потом, вскочила, отвернулась и отошла к плите, типа что-то мешать ложкой на сковородке. Не оборачиваясь, заговорила.