Изгои Интермундуса (СИ)

Придирчиво осмотрев себя в зеркале, девочка, крутанувшись на месте, изменяет наряд. Теперь – вместо белого плотного платьица, теплых колготок и розовой курточки – на ней черные джинсы и такая же черная кожаная куртка на толстой подкладке и шапка в тон. Ей не хватает темных солнцезащитных очков и газеты, чтобы сойти за тайного агента – коим она, по всей видимости, и является, учитывая странные обстоятельства ее появления. Правда, приметные розовые ботиночки выдали бы шпионку с потрохами. Мои веселые размышления прерывает голос Теона:

– А разве мама с папой не говорили тебе, что нельзя использовать магию просто так? – спрашивает он, лукаво улыбнувшись.

– Говорили. Не завидуй, – девочка показывает язык и улыбается, увидев его притворно-грозное выражение лица.

– Купи ей что-нибудь из одежды, – обращается ко мне Теон, шутливо взъерошив волосы малышки.

«Будет сделано, папочка»,– ехидно поддеваю в ответ, открывая дверь перед Этли.

Теон как-то странно вздрагивает от колкого замечания в своей голове. Неужели, сама мысль, даже бредово-шутливая, завести со мной детей – ему неприятна? Так. Стоп. Каких «со мной»? В принципе, детей.

Мотнув головой так, что будь она на шарнирах отлетела бы к другой стене, вытряхиваю из нее эту мысль и нажимаю кнопку лифта.

На улице девочка не спешит брать меня за руку. Но, когда мы оказываемся на площади Ленина, гудевшей от создаваемого людьми и машинами шума, она резко хватает меня за рукав, будто чего-то испугавшись.

– Не бойся, ты не потеряешься, – ласково улыбаюсь ей. – Я с тобой.

Ближайший кинотеатр «Атлант» всего в остановке от нашего дома. И пока Этли рассматривает киношные плакаты и бутафорию для селфи к премьере хит-фильма сезона, я покупаю в кассе билеты на ближайший сеанс +6. Это мультфильм «Цветок Акации». Пока сеанс не начался, мы поднимаемся наверх поесть мороженого. Кафетерий в желто-синих тонах напоминает о лете и совсем не подходит названию кинотеатра. Этли садится на диванчик у окна. И пока она раскладывает на столе буклетики с рекламками, я приношу ей неприлично дорогое мороженное, стараясь убедить совесть, что это не подкуп.

Девочка уплетает бананово-клубничный пломбир, политый сиропом, а я смотрю на нее, гадая, с чего начать разговор. Что нужно спросить? Что не стоит спрашивать? С этой крошкой, полной загадок, надо быть осторожнее.

– Почему ты не ешь? – спрашивает Этиэль, указывая на нетронутую порцию на краю столешницы с моей стороны.

– А? – вздрагиваю, очнувшись от размышлений. – Что-то не хочется... Будешь?

Девочка подозрительно косится на шоколадно-ореховый десерт, но сладкоежка в ней пересиливает, и, кивнув, она придвигает к себе вторую порцию.

– Не глотай слишком быстро, – советую я. – схватишь простуду.

– Угу, – бормочет Этли с набитым ртом.

Начинаю смеяться, смотря на этого маленького упертого хомячка, Этиэль показывает мне шоколадный язык и тоже заливается смехом. И вот, казалось бы, нет лучшего момента для задушевного разговора, и я уже открываю рот, чтобы задать вопрос, но тут взгляд цепляет настенные часы, и в голове щелкает: времени не осталось.

– Кино скоро начнется, – говорю, вставая. – Пойдем.

После того как в зале гасят свет, а на экране появляются один за другим рекламные ролики, я продолжаю украдкой наблюдать за девочкой, лицо которой тускло сияет в свете огромного экрана. Ничего особенного подметить так и не могу – того, что могло хоть как-то прояснить ситуацию. А чего я, собственно, жду? Что она засветится фосфором в темноте?

В течение полутора часов – пока на экране крутят мультик про фею, жившую в цветке акации – я продолжаю наблюдать за Этиэль. Но она, то смеется над неуклюжими героями, то настороженно наблюдает за подозрительными персонажами, а под конец напряженно напрягается, подавшись вперед, ожидая развязки. Ничего из этого не выделяет ее из остальной массы детей, сидящей в зале.

В течение всего фильма, я складываю мозаику из разрозненных фактов. Очевидно, что Этли из Интермундуса. И она точно уже была в мире людей – девочка хоть и выглядит растерянной, но не настолько, как если бы оказалась здесь в первый раз. А значит, можно предположить, что по ту сторону все наладилось – несмотря на погибель короля и двух главенствующих кланов из Совета Семи. И там все еще живут такие же, как мы. Мир не рухнул, как мне казалось.

Этли сказала, что наша квартира была убежищем для ее родителей. В мое время в мир людей только изгоняли... Быть может, они – преступники? Тогда это в корне меняет дело. Они могут быть опасны. А может, просто беглецы...

Мои размышления прерывает вспыхнувший яркий свет, возвещающий о конце сеанса.

– Мне понравилось, – говорит Этли, когда мы выходим из кинотеатра и направляемся в торговый центр за одеждой. – Таких Теней в нашем театре нет.

– Знаю, – отвечаю я, радуясь, что смогла ее заинтересовать.