Изгой. Истерзанные крылья

Равенна. Первая красавица клана. Темноволосая, высокая, стройная. Редкая обладательница и крыльев, и рук среди женщин-айранитов. Гордая, надменная, чистокровного происхождения. Дочь главного стратега клана – второго по влиянию лица после его главы наварха.

В Равенну были влюблены почти все мужчины, и я не был исключением. Она являлась воплощением идеала женщины-айранита. Возможности побороться за её поцелуй я упустить не мог.

– Готовься глотать слезы поражения! – со смехом крикнул я Исору и слетел вслед за ним к подножью горы.

Странно и удивительно вспоминать сейчас себя тем беззаботным, весёлым юнцом, ещё только готовящимся вступить в настоящую жизнь. Сколь многого я тогда не знал, как наивно верил в собственную неуязвимость.

Шутливо препираясь, мы шли к арене. Округлое строение из светлого песчаника, не покрытое крышей, внутри которого были лишь ряды каменных скамей и само ристалище. Это место предназначалось для проведения собраний, оглашения важных объявлений и, конечно, на ней проходили турниры по боям на земле и в воздухе, стрельбе из лука и метанию кинжалов. Здесь же судили и наказывали тех, кто в чем-либо нарушил строгие правила клана. Картину последнего мы с Исором и застали, когда оказались внутри. Я навсегда запомнил происходившее там в мельчайших подробностях.

Сгорбленная фигурка – по виду, ещё совсем ребенок, стояла на коленях, упершись лбом в землю. Над мальчиком с плетью в руке стоял сам наварх, замахнувшийся для очередного удара. Взметнувшись тонкой змейкой, ремешок хлестнул по уже порядком исполосованной спине и вспорол кожу ребенка. Мальчик не кричал, не просил пощады, лишь приглушённо всхлипывал. И его полная достоинства покорность поражала больше, чем уродливые отметины на его спине.

Я должен был пройти мимо. И не просто должен, а даже обязан. Но не мог. Мужество маленького мальчика и жестокость стоявшего над ним взрослого больно хлестнула меня по сердцу.

– Оставьте его! – вмешался я. – Он получил уже достаточно.

Наварх медленно повернулся ко мне:

– Как ты смеешь вмешиваться… щенок? – Увидев меня, он помрачнел ещё больше. Залитые чернотой глаза сузились.

– Он же ребенок, – сказал я спокойно. – К чему такая жестокость?

– Он нарушил устав, – отчеканил наварх. – И ты тоже.