Изгой. Истерзанные крылья

Я знал это. Перечить наварху, да ещё прилюдно – одно из тягчайших преступлений в клане айранитов, где первый и главный закон гласил: «наварх всегда прав». Но я знал также – что бы ни натворил этот ребенок – расправа была слишком зверской. Я надеялся, что смогу повлиять на судьбу мальчика. Я ошибся.

Наварх колебался всего мгновение, прежде чем поднять руку, призывая двух воинов, и приказать бросить меня в Ледяную пещеру.

Сутки я боролся за жизнь и разум со сводящим с ума холодом. Тот проникал под лёгкую одежду, которая была для него пустяковой преградой, заползал под самую кожу, морозил кровь в жилах. Это было жестокое испытание, но я извлёк из него пользу. И когда меня, покрывшегося инеем, с трудом способного передвигаться, вывели и бросили к ногам наварха, чтобы я раскаялся, я этого не сделал.

Ни тогда, ни сейчас, я не собирался каяться за то, что считал для себя правильным. Я не жалел ни о том, что попытался заступиться за ребёнка, ни о том, что полюбил женщину, которая в меня верила.

Я провел в пыточной три дня. Ворочался с одной стороны на другую, позволяя только что полученным ранам затянуться лишь для того, чтобы в другом месте появились новые. Я катался по остриям пик, как раненый зверь, и едва сдерживал крик, чтобы не доставить Морхиру удовольствия увидеть меня униженным и умоляющим. Бесконечный круговорот боли высасывал из меня силы, но владевшая мной ярость позволила вынести все молча. Ярость и мысли о той, что стала моей погибелью. И моим спасением.

Воспоминания об Эстель прогоняли готовую поглотить меня тьму, давали сил тогда, когда терпеть уже казалось невозможно. Эстель. Единственная звезда на туманном небосводе моего сознания.

– Ты больше и пальцем её не тронешь, айранит.

– Да, мой князь.

Я склонил голову в знак почтения и покорности.

– Иди переоденься, – приказал Морхир. – В твоей спальне тебя ждёт новый костюм. Телохранитель моей невесты не должен выглядеть как оборванец.

Он с презрением оглядел мою рваную одежду, почти сплошь залитую кровью, будто я по своей воле выглядел сейчас как решето.

– Да, мой князь, – снова повторил я.

Морхир пристально посмотрел на меня, словно выискивал за внешней покорностью признаки бунтарства. Но жизнь многому меня научила. Сокрытие истинных эмоций было одним из самых ценных её уроков.

Удовлетворенный, князь махнул рукой на дверь, показывая, что я могу идти.

Присланный Морхиром наряд был не просто новым. Он был довольно дорогим. Из темно-фиолетового атласа, с пуговицами из драгоценных камней и кружевом по краям рукавов и ворота. Чего добивался князь, облачая того, кого считал пылью под своими ногами, в подобный наряд? Было ли тому причиной нежелание оскорблять свой взор моим жалким видом или что-то другое? Новый костюм был мне противен, но я надел его. Это была далеко не самая сложная из задач, которые мне предстояли.

В отличие от Эстель, я был готов к нашей встрече. У меня было время привести мысли и чувства в порядок, чтобы не выдать себя ни единым жестом и взглядом.

Когда князь позвал меня, я вошел и посмотрел на девушку коротко и безразлично, после чего опустил глаза, боясь, что они неминуемо откроют все то, что творилось у меня внутри. Я чувствовал, что Морхир наблюдает за нами. Разбившийся бокал, выпавший из руки Эстель, заставил его полностью переключить своё внимание на нее.