Изгой, Крах Советской империи (СИ)

В радиорубке меняются журналисты, многие просят прощения у Горбачева. «Михаил

Сергеевич, вы – мой Президент!»

* * *

В Доме Советов РСФСР начался монтаж еще одной радиостанции, планировалось,

что она будет вести трансляцию на средних волнах на всю территорию страны.

– Ты знаешь, говорят, мы уже не одни, – молодой паренек затянулся сизым дымом

сигареты.

Они сидели втроем на ступеньках и от безделья начали играть в карты, благо у

одного из новоявленных бойцов оказалась видавшая виды колода.

– Да ну?..

– Нет, правда!

– Знаем, десантники перешли на нашу сторону, – вяло заметил Алекс, не разделяя

всеобщего оптимизма, – уже часа четыре, как они с нами. Только вот неизвестно, почему

мы охраняем парламент, и где они. Если только войска не послали на захват более важного

стратегического объекта…

– Угу, телецентра, например, – парень чиркнул зажигалкой, так как его сигарета

погасла, – а то «Лебединое озеро» осточертело уже. С самого утра крутят, у них что, нечего

показывать больше?! Кстати, говорят, на нашу сторону перешел гарнизон Сахалина в

полном составе.

– О, поддержка на Дальнем Востоке – то, что надо! А «Лебединое озеро», между

прочим, неплохая вещь. Классика… Чайковский, как-никак.

– Но не с утра же до вечера…

Алекс отбил последнюю карту.

– Я «вышел», а вы играйте. Что там, на воле еще новенького? Торчу здесь с десяти

утра, надоело бездействовать.

– Почти сутки? Ну, ты даешь. Это ты нам должен рассказывать. Мы с Шуриком тут

только с десяти… вечера. Как узнали про сопротивление, сразу сюда. Не хочется терять

недавно обретенную свободу… Тьфу ты… Я из-за тебя «остался». Заговорил мне зубы,

понимаешь ли, – парень с напускной обидой начал перемешивать карты.

– Ты давай, сдавай. Скучно. Знаете что, ребята, сидите здесь, а я сбегаю на улицу,

возьму что-нибудь поесть, – Алекс вскочил и шустро побежал вниз по лестнице.

Светало. Он взял четыре булочки и два бумажных стаканчика с остывшим кофе и

вернулся. Напарники его ждали.

– Ну что там, на улице? – спросил Шурик, точно сошедший с экрана герой

гайдаевских комедий.

– Как и раньше. Люди не знают чем заняться. Носятся по площади, суетятся, пьют.

Ничего нового.

Высшие политические чины в это время не спали. Без охраны Руцкой,

Силаев8[ Силаев Иван Степанович, в августе 1991 года – председатель Совета

Министров РСФСР], Хасбулатов поехали в Кремль для того, чтобы предъявить

Лукьянову9 [ Лукьянов Анатолий Иванович, в августе 1991 года – председатель

Верховного Совета СССР. В состав ГКЧП не входил, но, по мнению многих экспертов,

мог быть одним из инициаторов путча] ультиматум.

* * *

Начался дождь. Казалось, сама природа противится развивающимся событиям и

призывает людей к примирению. Народ от затянувшегося состояния неопределенности

был крайне возбужден, и многотысячная масса возле Белого Дома доведена до «точки

кипения». В ближайшие часы ожидался штурм российского парламента.

Страна не дремала. В Таллин вошла колонна из ста танков и направилась к заводу

«Двигатель» – месту наибольшего скопления русскоязычного населения.

Мгновенно возникли вопросы: «кто виноват?» и «что делать?».

Страна, уже давно не видевшая единства, разделилась на два лагеря: «за» и «против»

ГКЧП. С замиранием сердца все ждали развязки сложившейся ситуации.

– Что творится. Ужас, – Алекс сидел на ступеньках, зажав голову руками. Совсем

недавно он и представить себе такого не мог. Нормы, вдалбливаемые в его сознание на

протяжении всего «воспитания» под крылом у спецслужб и казавшиеся святыми, сейчас

бездушно попирались.

– Почему «ужас»? – задорно интересовался Шурик, указательным пальцем поправляя

на носу очки, – все клево. Мы пишем новую историю нашей страны, куем свое

собственное счастье. Посмотри, мы же все здесь единомышленники.

Алекс поразился настрою своего собеседника.

– Ты действительно в это веришь? И тебя действительно не волнует то, что может

произойти дальше? Думаешь, мы тут посидим, покурим, бутерброды пожуем и по домам

разойдемся?

– Мы будем стоять до конца! – с вызовом ответил Шурик.

– И тебя не пугает, что в Москве сейчас находятся две дивизии: танковая и

мотострелковая, плюс ОМОН – два подразделения. – Алекс продолжал стоять на своем,

упирая на здравый смысл, – или ты считаешь, что мы числом победим? Нас уже, наверное,

около двадцати тысяч собралось.

– Откуда ты это взял, – не разделяя энтузиазма Шурика, ввязался в разговор третий и

уточнил, – про войска и ОМОН?

– Я же сказал, что я здесь уже больше двадцати четырех часов. Я уже и народ

информировал о происходящем в городе и в стране, и кабинеты охранял на… – Алекс

назвал этаж, – так что я, можно сказать, здесь все вдоль и поперек исходил.

– Нам ни танки, ни ОМОН не помеха, – Шурик был непреклонен, – на нашей стороне

правда! А таких как ты, – сощурив глаза он злобно посмотрел на Алекса, крепко сжимая в