Изгой, Крах Советской империи (СИ)

На том конце провода долго не брали трубку, и надежда таяла у него на глазах.

Неожиданно, когда терпение иссякло, гудки прервались, и Алекс услышал сонный

бас.

– Леша, привет. Это я, – пустил Алекс сразу «в галоп», не в силах скрыть тревогу в

голосе.

Туров проявил понимание, не став рассусоливать.

– Слушаю. Чем могу помочь?

– У меня проблемы. За мной следят. Эти люди наверняка вооружены и так просто

меня не отпустят… Мне надо избавиться от «хвоста».

– Что случилось, объясни толком, – капитан волновался не меньше Алекса, – ты

вооружен?!

– Да. Объясню потом, при встрече. Ты мне веришь?.. Ты – моя единственная надежда.

– Площадь Дзержинского. Через полчаса.

Послышались короткие гудки.

Это ли не ирония – играть со смертью под носом у КГБ.

Спустя полчаса он вышел на станции «Кузнецкий мост» московского метрополитена

и уже через несколько минут стоял у подножия памятника несгибаемому руководителю

ВЧК-ОГПУ Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому.

Алекс вновь не видел преследователей. Но знал, что они внимательно наблюдают за

ним. Пусть так. Значит, события будут разворачиваться у них на глазах, что предаст

истории достоверность. Лешка Туров обязательно что-нибудь придумает.

Сзади нервно взвизгнули тормоза. Хлопнули двери. Краем глаза Алекс заметил

серую форму наскочившего на него милиционера, в правый бок уперся ствол

«калашникова»: действовали грубо, но эффективно. Блюстители порядка еще не пришли в

себя после тревожных событий августа.

– Молчать, – рявкнули на ухо.

Ему заломили руки за спину, развернули и бесцеремонно швырнули на капот желтого

«жигуленка».

– Руки на капот. Ноги расставить!

Сотрудники милиции действовали более чем достоверно. Не успев подчиниться

приказу, Алекс получил крепкий удар резиновой дубинкой вдоль спины. Его невольно

бросило в дрожь, с губ едва не слетело проклятье, но глядящее в лоб жерло пистолетного

ствола заставило сдержаться. Блокировали и обездвижили по всем правилам. Обыскали.

Извлекли из-под куртки «Узи» и, даже не спросив документов, защелкнули на запястьях

наручники, небрежно толкнув в салон патрульной машины.

Благодаря небольшому пространству, браслетам и крепким плечам провожатых,

усевшихся по обеим сторонам от него, Алекс чувствовал себя зажатым в тиски. Под звуки

сирены, со включенными проблесковыми маяками, милицейский автомобиль несся в

неизвестную даль, не притормаживая на перекрестках, выскакивая на полосу встречного

движения.

– Вы меня отпускать не собираетесь? – полюбопытствовал он, искренне надеясь, что

Туров проинструктировал коллег, но, получив в ответ лишь скупое молчание, крепко

задумался.

И без того железные мышцы «соседей» наталкивали на определенные размышления.

Статные бойцы с непроницаемыми лицами вряд ли подходят для обычного милицейского

патруля.

Неужели Лешка, которого он всегда считал другом, ссучился?

Автомобиль свернул в замкнутый двор и резко остановился. Дома из красного

кирпича, рассохшиеся оконные рамы, облупившиеся фасады. Довоенная Москва.

Наверное, в таких дворах без суда и следствия столичные милиционеры в сорок первом

расстреливали немецких диверсантов. Алекс прикинул расстановку сил и пути для

отступления: три крепких спецназовца в милицейской машине, три дома, ограничивающие

пространство двора-колодца, сзади арка, через которую они попали сюда, и темно-зеленый

фургончик, застывший возле одного из подъездов. В кабине фургона – лишь водитель,

неспешно дымящий сигаретой.

Алекса выволокли из машины и повели в сторону грузовичка. Старший патруля шел

впереди, двое других – по бокам, чуть позади, сохраняя казавшуюся безопасной

дистанцию. Таким образом, он оказался в центре правильного треугольника.

Изогнувшись, словно дикая кошка на охоте, Алекс, что было сил, ударил правого

сопровождающего сцепленными руками в лицо, а левого – ногой в пах, одновременно

перехватывая у него автомат.

– Лежать! – гаркнул он, дав короткую очередь в воздух, не желая проливать лишнюю

кровь, – руки за голову… Мордой вниз!

Зная, с кем имеют дело, «блюстители порядка» поспешили последовать указанию.

Инстинкты вновь спасли ему жизнь. Отскочив с линии огня, Алекс услышал треск

автоматной очереди. Осыпалось стекло милицейского «жигуленка», двери превратились в

решето. Прижавшись к асфальту, стесненный наручниками движениях, Алекс нажал на

курок, открыв огонь в направлении фургончика. Водитель, мгновение назад сонно

сидевший за рулем, а теперь стрелявший из короткоствольного «клина», будто сломался

пополам, рухнув перед своим автомобилем.

– Я сказал лежать! – повторил Алекс команду, видя, как один из его провожатых

пытается подняться.

Прикрываясь «калашниковым», Алекс сдернул у лежащего с пояса ключи,

освободился от наручников и, отойдя под арку, бросил автомат. Вскочив в подошедший

рейсовый автобус, он растворился в многомиллионной Москве.

* * *

В назначенное время Алекс набрал номер Дика Джефферсона. Молча выслушал

сообщение и отключился. МОССАД согласился на встречу в спальном районе на окраине

столицы. Улица была пустынна даже в полдень и без проблем просматривалась в обе

стороны – случай редкий для города с такой плотностью населения. Справа и слева