Изгои. Роман о беглых олигархах

Придуриваясь и передразнивая стадо приматов, я полез на дерево, сопровождая процесс громкими матерными сентенциями, мол, все же человек царь природы, и лучше им потесниться, да и вообще проваливать куда подальше. На случай агрессивной реакции со стороны обезьян у меня ничего особенного не было. Ну не стрелять же их, в самом деле? Жалко. К счастью, все обошлось: стая, словно по команде, без малейшего звука снялась с насиженного места и, показав мне неприкрытый природой срам, удалилась. Причем клянусь – даже от их задниц веяло упреком, и мне в какой-то момент стало немного стыдно, что я своим появлением нарушил их привычный жизненный уклад.

Соблюдая все меры предосторожности, я влез на самое высокое дерево и расположился в его кроне. Отсюда мне прекрасно был виден берег реки, к которому уже начали подходить на водопой многочисленные обитатели саванны. Я не Киплинг и не Даррелл, в породах зверья не разбираюсь, но при виде этой картины поневоле залюбовался. Зебры, антилопы, жирафы, даже семейство слонов, все они пришли в этот ранний час к реке утолить жажду. То была настоящая, первозданная идиллия, гармония Эдема, очарование дикого природного естества. Десятки животных, сосуществуя в мире с себе подобными, следуя определенному порядку, подходили к реке. Потасовок и очередей не наблюдалось. У них все не так, как у нас. Никто не качает права.

Обычно у львов охотятся их львицы. Целой компанией. Львы подключаются к охоте нечасто, если только речь идет не о льве-одиночке, или отшельнике. Как раз такой вот лев-отшельник уже несколько минут находился рядом с будущей добычей, не зная, что и сам почти таковой является. Я увидел, как возле соседней рощицы остановилась еще одна машина и вышли оттуда – да-да, Феликс и двое блондинистых паскудин, чьи тумаки запомнились мне на всю оставшуюся жизнь. Вики среди этой компании не было, и я уж подумал, что она, верно, осталась в Сафари-кемп. Но вот появилась и она, расстояние между нами было велико, и я, конечно, не мог разглядеть ее лица, не догадался использовать прицел, установленный на карабине. Проводник-босс построил всех в шеренгу, которую и возглавил, отдав команду следовать за ним. До затаившегося перед прыжком льва им оставалось менее сотни метров, когда босс остановился и поднял руку. Тотчас все горе-охотнички рассыпались в радиусе нескольких метров и стали стрелять в льва, устроив настоящую канонаду.

Стрелками все они были никудышными, и, насколько я мог судить, глядя из своего убежища, их пули попадали во что угодно, но не в царя зверей. Лев вообще оказался каким-то странным – вместо того чтобы подняться и задать стрекача, он избрал тактику страуса и вжался в землю. Попасть в него, таким образом, стало еще труднее, ибо каждый, кто хоть раз держал в руках винтовку, знает, что стрельба по целям у земли требует натренированного глазомера и сноровки. Тогда Феликс решил продемонстрировать, что он по меньшей мере родственник Индианы Джонса или какого-нибудь бледнолицего по кличке Верная Рука из бюджетного вестерна с Дином Ридом в главной роли. Он двинулся прямо на льва, держа винтовку перед собой. Вопли босса он игнорировал, хотя тот очень быстро перешел на тяжелые непарламентские выражения, адресованные не только Феликсу, а вообще всем «гребаным, тупым придуркам, из которых охотники, как из антилопы Мартин Лютер Кинг-младший», ну и так далее, по возрастающей. Когда «фак» в темпераментной бранной филиппике босса стал встречаться через каждое слово, Феликс приблизился к льву на расстояние в несколько шагов, выстрелил и… попал. Вернее, он почти попал. Пуля оцарапала льву бок, и это привело его в ярость. Огромная кошка подпрыгнула, выбросив свое почти трехсоткилограммовое тело вперед, и не успел Феликс выстрелить еще раз, как лев сбил его с ног и своими клыками длиной в палец взрослого человека впился ему прямо в лицо!

Все, конечно, бросились на помощь. Все, кроме Вики. Ее словно парализовало, и она (я наконец догадался наблюдать за происходящим в оптический прицел), упав на колени и закрыв лицо руками, плакала? смеялась? А тем временем близнецы и босс расстреливали льва в упор. Они буквально изрешетили его, он давно уже был мертв, а они все стреляли, исступленно вопя что-то неразборчивое.