Изгои. Роман о беглых олигархах

Слова Вити оказались вещими. После той многосложной сделки, венцом которой стал свинцовый саквояж Кистенбаума, переданный мне как исполнителю, Вите село на хвост Агентство национальной безопасности – самая закрытая из всех американских спецслужб, которая вообще по мелочи не работает. Нужно совершить нечто чрезвычайное, быть злоумышленником планетарного масштаба, чтобы рассчитывать на привлечение внимания АНБ. Буту, если можно так сказать – с высокой, разумеется, долей горькой иронии, – повезло. АНБ стало обособленно от кого бы то ни было расследовать его деятельность и очень быстро установило, что Витя работает исключительно на страну, его породившую. Вся остальная его деятельность, его отношения с военными концернами Америки и Европы отнюдь не являлись чистым бизнесом и носили разведывательный характер, то есть помимо оружия он торговал информацией. Его бизнес обладал совершенно перекрестной структурой, и Бут с легким сердцем продавал одним секреты других и наоборот, но никогда Витя не продавал секретов собственной страны, заросшей белыми березами, среди которых притаились уцелевшие военные заводы. Он был необходимым и уникальным элементом в международной системе торговли оружием. Без него не мог обойтись ни один производитель смертоносной дряни. Ведь деятельность производителя, того же «Локхида» или немецкого «Браунинга», всегда ограничена рядом глупых законов, запрещающих продавать дрянь в какой-нибудь Судан или Сомали, густо заселенные воинственными отморозками, ведущими постоянную гражданскую войну. Витя стоит над законом, он сам себе закон, и где-то в глубине греет его большое тело негласная поддержка большой страны, жестокой матери абсурда, всю свою энергию тратящей на борьбу с собственным детищем – собственным народом.

Ордер на арест Виктора Бута оказался в Интерполе непостижимым образом, но именно этот ордер спас его от ареста, который готовило АНБ, напавшее к тому времени на полониевый след. Бута планировалось доставить в одну из секретных тюрем в северной части Техаса и допрашивать там с применением любых средств. Вместо этого арестованный нейтралами в Таиланде Бут провел несколько показушных, для прессы, дней в тюремной камере, а затем был помещен под домашний арест на виллу с отличным видом на море и прекрасной системой связи. Там он и находится по сию пору, дожидаясь суда. Почти наверняка здесь же останется после удара судейского молотка, безостановочно проводя деловые переговоры и управляя своим хлопотным предприятием. В его жизни поменялось лишь то обстоятельство, что он не ездит к своим покупателям сам. Это они теперь ездят к нему. В тюрьму.

* * *

– А к вам наведывались гости, – с порога заявил хозяин гостиницы и сделал значительное лицо.

– Вот как? – я старался выглядеть равнодушным, Вика на мгновение чуть сильнее сжала мой локоть, и только. Хорошая у нее выдержка.

– Да, да, – все с той же пустяковой значительностью простых людей продолжал хозяин. – Хотели ждать вас в вашей комнате, но я отказал. «С какой стати, – сказал им я, – я стану пускать вас в комнату этого джентльмена?» Один все бормотал про какую-то декорацию. Видимо, начинающий актер, очень похож. Я много видал таких, как этот проходимец. Шарф переброшен через плечо на манер лягушатника, пузыри на коленях. Богема! Несерьезные людишки, – важно заключил хозяин и поднял палец: – И какие у вас с ним дела?

Тут вдруг он скосил глаза чуть в сторону и наконец обратил внимание на Вику. Моментально охватил ее всю, с головы до ног, чуть задержавшись на груди и бедрах. Это было столь откровенно, что я почувствовал легкий укол самолюбия.

– Нравится? – с вызовом спросил я.

– Вообще-то я не возражаю. Сейчас времена такие, что… В общем, если хотите оставить девушку на ночь, придется доплатить. Немного, чисто символически. Вас не стеснят лишние двадцать фунтов?

Я сделал Вике знак, и мы в полной тишине стали подниматься по лестнице. Хозяин немного постоял внизу, глядя нам вслед, пожал плечами и вернулся за свою стойку.

Дверь в мою комнату оказалась приоткрытой настолько, что, не заходя, можно было рассмотреть всю ее. Отстранив Вику, я приблизился и увидел, что в комнате, спиной к выходу, развернув стул и положив руки на спинку, сидит какой-то человек и даже, похоже, спит.

Либо хозяин вступил в сговор с этим «актером», либо актер оказался ловким как черт и просочился мимо хозяина.

Я, все еще не решаясь войти, продолжал всматриваться в спину незваного гостя, и постепенно она стала казаться мне знакомой. От удивленного возгласа меня удерживало лишь осознание того, что моя догадка не может быть правдой. С досадой подумал я, что ушедшие было в сторону приливы моего недуга вновь стали донимать меня несуществующими миражами, воспроизводя тени прошлого в натуральном, то есть живом образе. В пограничном состоянии я ткнул дверь, и она, довольно сильно распахнувшись, произвела звук, сравнимый разве что с отрыжкой бегемота, так сильно скрипнули ее несмазаные петли.