Изгои Вечного города. Первые христиане в Древнем Риме

Для представления о внутренней жизни общин важны его сведения об общих собраниях в конце ночи (перед рассветом), времени, связанном с тем, что большинство христиан работали. Где они собирались — неясно, возможно, под открытым небом, в домах ремесленников и земледельцев. Их собрания были посвящены молитвам, песнопениям, вероятно, покаянию, обязательствам не совершать и не замышлять дурных поступков, и общей трапезе (как и в Дидахе — основной обряд ранних христианских общин). Плиний отмечает, что среди христиан — люди разного возраста, состояния и пола. Действительно, наряду с рабами к христианам примыкали и представители местной элиты, получившие римское гражданство: провинциалам даровали гражданство за особые заслуги перед государством. Руководителей общин Плиний не упоминает, может быть, епископат в этом регионе еще не сложился, а может быть, не играл существенной роли, и Плиний не обратил на него внимания. В конце своего письма Плиний пишет, что «зараза этого суеверия прошла не только по городам, но и по деревням и поместьям». Распространенные в научной и научно-популярной литературе представления о том, что христиане жили прежде всего в городах, а в деревнях дольше сохранялось язычество, не вполне соответствует ситуации в восточных провинциях, в частности в Малой Азии, и об этом свидетельствуют и надписи, поставленные христианами из сельских местностей.

Внутренний вид катакомб

Из письма Плиния видно отношение властей к христианам — автор письма кое-что слышал о христианах, возможно, в связи с воспоминаниями о казнях при Нероне, но знал о них очень мало. Расследования о принадлежности к христианству были еще столь редки, что Плиний даже не знал, как они проводятся. По существу, ему было важно лишь проявление христианами лояльности к императорской власти, выраженное в почитании божественного императора. Поэтому он приказывал казнить тех, кто отказывался это сделать, считая такое поведение закоснелостью и упрямством. Для римского чиновника вера в любого бога могла спокойно сочетаться с почитанием владыки империи — ритуал носил достаточно формальный характер; для большинства жителей империи он не имел никакого сакрального смысла. Почитание римских богов и императора было долгом римского гражданина и должностного лица независимо от его личных чувств и верований. Плиний не мог понять психологии христиан, для которых отказ от идолопоклонства означал верность Христу и надежду на жизнь вечную. Примерно так же относился к христианам и Траян. Смысл его ответа на отчет Плиния заключался в том, что нельзя устанавливать какие-либо общие правила; выискивать виновных незачем, но если на них поступит донос и они будут изобличены, то их следует наказать. Тех же, кто отречется от своей веры, следует помиловать. Но анонимные доносы не надо принимать во внимание. Впоследствии христианский писатель Тертуллиан упрекал Траяна в непоследовательности — с одной стороны, христиан не надо разыскивать (т. е. они невиновны), а с другой — наказывать их как виноватых, если кто-либо все-таки их обнаружит. Между тем Траян в своих рассуждениях был достаточно логичен. До поры до времени христиане сами по себе не беспокоили представителей верховной власти, но публичное неповиновение должно быть наказано, прежде всего — в назидание окружающим.

Переписка Плиния Младшего с Траяном отражает переходный период в истории христианства — эта религия становится все более и более заметной. Христианство распространяется и в западных провинциях, в Галлии, Испании, Северной Африке, первоначально среди переселенцев, но затем и среди римлян и местного населения, воспринявшего латинский язык. Именно североафриканские христиане создали первые латиноязычные христианские сочинения. Увеличивается число христиан и в самом Риме. Правда, во II в. среди римских христиан преобладали переселенцы, их языком по-прежнему был греческий, на греческом писали руководители римских христиан II в., на греческом сделаны наиболее древние надписи в римских подземных кладбищах; даже римское имя Руфина в надписи конца II в. написано греческими буквами, хотя использование греческого языка во II в. могло быть и данью священной традиции.