Ижорский гамбит

Через несколько дней с моего приезда в Навратной башне обосновался огнемёт. Немного другой, чем стоял на ладье, с большой ёмкостью для смеси и более длинным стволом. Огненный коктейль (с температурой при горении под тысячу шестьсот градусов, при которой плавилось железо) из бензина, бензола и полистирола, именуемый напалмом, выпускался на шестьдесят шагов при попутном ветре. Механизм обслуживался двумя бойцами и без долива топлива был рассчитан на пятнадцать выстрелов. То есть в случае подведения под ворота тарана он мог гарантированно поджечь его, уничтожив при этом обслугу врага. В Люнебургской и Флажной башнях установили полиболы, а в Пахомовской и Наугольной – двухплечевые торсионные баллисты, прицельно метавшие каменные ядра размером с кулак на двести аршин. Винтовые домкраты позволили сократить штат артеллеристов до пяти человек на орудие. Так как ждать, пока каменотёс обработает камень до нужного диаметра, времени не было, да и мастерам работы на стройке – выше крыши, я заранее побеспокоился о боезапасе, и одни из саней были заполнены корзинами с чугунными ядрами. Именно ими проводилась пристрелка в клубе реконструкторов, где имелась потешная башня, после чего была составлена специальная таблица, учитывающая угол наклона и расстояние, на которое ядро летело. Учитывая то, что с пониманием цифр будут проблемы, возле винта домкрата, регулирующего угол станины, прикрепили линейку с нарисованными человечками разной высоты. Сопоставляя размер цели и рисунок, можно было отрегулировать механизм для прицельного выстрела. Наводчик подносил свою линейку на расстоянии пятидесяти сантиметров от глаза, зажимал пальцем размер видимой мишени и сверял с ростом нарисованного человечка[20].

Погрешности, естественно были, но быстро обучить измерять углы и высчитывать траекторию полёта людей, не знакомых с основами геометрии, было нереально. Ещё один недостаток состоял в ограниченном секторе поражения. Крыша башен мешала вести стрельбу, пришлось убрать кусок козырька. К моему удовлетворению, пруссы освоились со стрельбой по мишеням на льду за два дня. Ядра выкрасили красной краской, прицепили ленточку, для лучшего визуального наблюдения за траекторией полёта, после чего расчёты пуляли с утра до полного опустошения боезапаса. Сынишка Якова собирал вылетевшие снаряды после тренировки, складывая их на детские санки, отрабатывая новый нож на поясе. Со временем я планировал перейти с чугунных ядер на цементные, но на испытаниях, ни о какой меткой стрельбе подобным боеприпасом речи уже не шло.

Третьим видом разрушительной механики являлся полибол. С ним с самого начала вышла некоторая неувязка. Принцип стрельбы модернизированного скорпиона был прост: крупные стрелы закладывали в специальный ящичек, расположенный над направляющим ложем, цепная передача взводила полибол, натягивала тетиву, одновременно подавая стрелу, после чего производился выстрел. В идеале можно было крутить ворот и стрелять, пока не заканчивались боеприпасы. Но зачем вращать ворот руками, когда ногами можно крутить педали как на велосипеде? Использование подшипников, больших и малых звёздочек позволило обслуживать стреломёт всего двумя артиллеристами. Один работал ногами, а второй закладывал стрелы и вращал винт, изменяя угол наклона, либо поворачивал агрегат влево или вправо на шаровой опоре. При этом «велосипедист» должен был слезть с седла. Угол поворота был двадцать пять градусов в каждую сторону, более не позволяли бойницы. И вот когда мы провели первые испытания, выяснилось, что эффективность от данной стрельбы весьма низкая. Пока противник будет бежать по направлению к крепости, второй номер просто не успеет навести орудие на цель. Даже при хорошей начальной скорости полёта стрелы, равной шестидесяти двум метрам в секунду, получалось, что крепостная артиллерия являлась больше психологическим оружием, стреляющим, как придётся. Однако мишень со щитом, большая стрела однажды прошила насквозь с трёхсот шагов. Если б это было не единственное попадание из трёх дюжин выстрелов в течение пяти дней, можно было б гордиться.

После всех испытаний мы собрались со строителями в замке Пахома Ильича, где в главном зале находился макет крепости. Предмет разговора был один.

– Нужно переделать башни. – Я достал лист ватмана с чертежом Угольной башни и прикрепил его на стену. – Бойницы слишком узки для привезённой артиллерии.

– Если расширить, то стрелков посекут стрелами. Семь аршин высота, а если осадную башню подведут, чем пруссов прикроешь, а? – Никифор, ведущий строительство с самого начала, пользовался огромным уважением у собратьев по ремеслу и высказался первым.

– По льду, башню? Да не выдержит лёд, – ответил я строителю, сдерживая улыбку.

– Это ты так думаешь. Немец только верхушку прикроет. На два бревна поставит и как на санках подкатит.

Никифор подошёл к печке, подобрал несколько щепок, связал их бечевкой и через три минуты, на макете, поставил свою конструкцию, как раз напротив очередного оратора.