Ижорский гамбит

Остров преобразился. Пахом Ильич встретил меня за главными воротами и стал сопровождать, показывая объект, так сказать, лицом. Восемь башен с каменным основанием в полтора метра, с крышей из дранки, соединялись деревянной, кое-где выбеленной известью стеной из вертикально поставленных брёвен. Деревьев почти не осталось. На том месте, где когда-то стояли палатки, вырос настоящий замок, небольшой, всего в два этажа, но из крупных валунов. Возле него длинный сарай, примыкающий к стене. Чуть дальше, на островке – остатки сожжённого разбойничьего острога убрали, огородили двухметровым частоколом с подъёмным мостиком, и теперь за ним торчит маковка часовни, забор которой примыкает к стене с аркой, закрытой деревянной решёткой. Рядом кузница с точильным кругом. Южнее, прямо к стене примостились несколько просторных изб с огороженными участками.

– Пахом Ильич, ты меня удивил. Скажу больше, не ожидал, что всё получится.

– Ой, Лексей, ещё столько делать, стена западная на ладан дышит, сколько ни укрепляли… всё без толку. Камень класть надо, его тут – завались, но народу не хватает. Хорошо, корелы подсобили, каждый день булыжники возили. У них главарь объявился, Вяйнямёйнен зовут.

– Не тот ли, которому я плуг продал?

– Может, и тот, не видел его, Бренко с ним договаривался. Так вот, благодаря этому корелу и, конечно, твоим троянкам, да скарпелями со шпунтами, смогли нанять артель каменщиков из Чернигова. Видишь, башни разные. Эти суздальцы возвели, – Пахом показал в сторону Ладоги, – а эти – уже черниговцы.

– Не переругались мастера? – спросил у компаньона, пытаясь найти различия в технике кладки.

– Спрашиваешь, чуть до драки не дошло. А потом так стараться стали, друг перед дружкой мастерство показывать, что стену до сих пор доделать не могут. – Ильич улыбнулся. Начать соревнование между артелями подсказал строителям он сам, беседуя с каждым по отдельности.

– А замок кто делал, если честно, на базилику он похож. – По проекту, на месте замка должен был стоять каменный дом, без окон на первом этаже, так сказать, последний оплот.

– Хлёд пять южан привёз. Он с отцом в Бирку шёл, отдарился, за тех наёмников, что Бренко побил. Они только так умеют, да ладно, что мы всё про стройку. Сказывай, как в Смоленск съездил, что нового? Савелий второго не заделал ещё?

– Ещё нет. Рязанец всё по лесам бегает, шрам у него на левой руке появился, при каких обстоятельствах – не сказал. Сдаётся мне, в поход он ходил. – С сотником мы общались всего один день, остальное время он провёл с Гаврюшей, правда, по моей просьбе.

– Евстафий как? Судя по караванам, что в Новгород идут, скоро меня переплюнет.

– До тебя ему ещё далеко. Скучает он, жениться ему надо.

– То да, давно пора.

– Пахом, я ж не просто так приехал. Кое-что для крепости привёз. Да и поговорить нам в тишине надо, а то от этого шума кричать приходится.

За время нашей беседы стройка не умолкала. То тут, то там слышались голоса рабочих и всё, что с этим связано. Мы пошли в замок, двери которого были раскрыты настежь. Не по причине отсутствия замков, внутри, на втором этаже, шла интенсивная работа по внутренней отделке, штукатурили и белили. В итоге, Ильич завёл меня в подвал, где стояла мёртвая тишина и было слышно, как капает воск со свечи.

– Ящики с камнем помнишь? – Вполголоса задал вопрос.

– Помню, они тут, в стене уже лежат, а что, гостей надо ожидать?

– Надо. Сюда добирался, думал, что время ещё есть, пока Сбыслав не рассказал про фон Виде. Он сейчас в Копорье, сил собрал почти тысячу человек. Неспроста это. На Ладогу или Новгород с тысячей не попрёшь – шапками закидают. А вот на Орешек вполне. Так что, в ближайшие месяцы всё решится.

– К бабке не ходи. Немец сюда двинет. Были тут уже ходоки из Копорья. – Пахом поковырял пальцем кладку, возможно сложенную из тех самых монастырских камней. – Ты не волнуйся, Лексей. У Бренко две сотни воев. Пороки на льду не устоят, а остальное не страшно. Караульные, после Злобко, глаз не смыкают.

– Ильич, нет крепостей, которые нельзя взять. Я привёз с собой орудия и плотников. Нужны люди, чтобы поставить в башнях тяжёлые арбалеты, они бьют на двести аршин. Их всего пять, на все башни не хватит.

– Это к Людвигу, куда что ставить – он лучше знает. Лексей, об одном тебя попрошу, побудь в крепости до конца просинца[19], домой мне надо. Ноет сердце, с Нюркой беда происходит. Марфушка весточку прислала… ну так как, выручишь?

– Месяц побуду, не вопрос. Санки тогда с собой забери, здесь они ни к чему. А за Штауфена с Нюрой одно скажу – любят они друг друга. Решать, конечно, тебе, но смотри, не навреди счастью дочери.

– Вера у них разная, разве я не думал об этом. Ночами уснуть не могу, – с грустью в голосе сказал Ильич.

– Да какая разница, хотя, а если Гюнтеру намекнуть на возможное княжество? Но при условии смены веры.